Ни удивления, восторга, ни страха, ни любопытства не отразилось на лицах солдат, увидевших объект.
Всё знакомо, все построено их руками и руками их предшественников. Здания, ангары, склады, вентиляционные шахты, подвалы, оборудованные вентиляционными шахтами и шлюзами массивных ворот. Всё это сделал их ВСО – войсковая часть 63581.
Единственное, что добавилось на Объекте после окончания строительных работ, это мощный радиолокационный комлекс и цветочные клумбы вдоль тротуаров. Этим стройбат не удивить.
Подумаешь, локатор. Обычная телевизионная антенна, только в сто раз больше да в тысячи раз дороже. Ромашки-лютики вообще не заслуживают внимания. Некому здесь эти цветочки дарить. Девушек не видать.
Возглавляемая ГэБэшником, конвоируемая краснопогонниками, колонна стройбата шла к очистным сооружениям, на знакомое место для Витьки Александрова, Саньки Островского, Геника Камарзина и Серёги Филонова…
ЗА ПОЛГОДА ДО Ч.П
Давно, еще в начале службы, в одном из писем, рассказал Витька своей девушке о том, как дурит он своего непосредственного начальника – замполита части майора Смирнова.
Рассказал, не подозревая о бдительности военной цензуры и о всевидящем оке гарнизонного особиста капитана Азаренкова, именуемого в солдатских рядах "Капитан Молчи-Молчи".
Показал особист Витькино письмо замполиту. Вскипела гневом душа майора Смирнова и решил замполит сделать так, чтобы Витьке служба мёдом не казалась. Вызвал он всех клубарей к себе в кабинет, объяснил им, "пыли казарменной", "телятам обосравшимся", что не позволит себя даже в письмах дураком называть. Приказал ребятам идти на объект в распоряжение "лейтенанта Мевшего".
А потом трубочку телефонную поднял, да попросил "Мевшего" дать пацанам работу, потруднее. И поставил их "Мевший" на отделку первой очереди очистных сооружений. Что подкрасить, что поскоблить, что от мусора очистить. Работа, в общем-то, не пыльная. Только всё это нужно делать в тридцатиградусный мороз, под открытым небом, в диком лесу, за расположением части…
Однако, клубари не сразу на блатные клубные должности попали. Попервости, пришлось им и бетон на носилках потаскать, и кирпичи ночами складировать, и землю рыть, и цементом дышать, и ВА с ПВА нюхать.
Следовательно, работы парни не боялись. Развели ацетоном сурик пожиже, чтобы на морозе не густел. Нашли в мусоре наждачные камни от затирочной машины. Выдернули из снежного сугроба носилки да пару совковых лопат и начали трудиться.
Серёга художник, человек к краске привыкший, снаружи железные трубы и чаны для антисептиков суриком мазал.
Санька библиотекарь, как самый щупленький, в чанах внутренние стенки красил.
Геник почтальон, постоянный участник распития вина и самогона, присылаемых воинам в почтовых посылках, привык за семью дверями скрываться. Поэтому, Геник как специалист по дверям, стал двери насосной станции белой эмалью покрывать, одновременно покрывая матом мороз, стройбат и замполита Смирнова.
Витька завклуб залез на технологическую перегородку и шлифовал шершавым наждачным камнем неровные изломы асбесто-цементных плит.
Чем провинился перед замполитом парикмахер Александр Данилкин, ребята не знали, но Александр Данилкин тоже был выдворен из своей тёплой парикмахерской на собачий холод. Как обладатель теплого, по армейским понятиям, места – в переносном и в прямом смысле, не нуждался парикмахер до того дня ни в рукавицах, ни в валенках. Поэтому, выполнял он сразу две обязанности. Собирал и сжигал в костре палки, доски, брёвнышки, а потом, нагревшись у огня, бежал в здание насосной станции и, пока не начинали неметь от мороза пальцы, долбил ломом, в углах отсеков, смёрзшийся человеческий кал.
Начало смеркаться. Над маленькой покосившейся избушкой, отмеченной на картах как домик лесника, стоящей невдалеке от очистных сооружений, заклубился печной дым. Оконце избушки засветилось слабеньким пятном.
Клубари удивились, что избушка обитаема. Вошли в избушку и обнаружили двух сторожей – таджиков.
Расположившись на топчане, накрывшись солдатскими бушлатами, в ожидании горячего зелёного чая, дети таджикских гор безмятежно игнорировали свой воинский долг по охране первой очереди очистных сооружений.
Совсем "гуроны" оборзели!
Кипяток, пара кусков сахара и заварка были немедленно экспроприированы замёрзшими, оставшимися без обеда, незваными гостями. А потом была неспешная беседа с обитателями лесной избушки. И был путь в часть, по накатанной дороге. На черном зимнем небе горели ясные звёзды. В лесу, окружавшем дорогу, с треском лопались от мороза деревья. Со всех сторон раздавались звуки лопающейся древесины, похожие на резкий щелчок пастушьего кнута или на винтовочные выстрелы. Временная свобода от армейской службы согревала пацанам души, а трескучий мороз заставлял быстрее возвращаться в воинскую часть.
На следующий день клубари и Александр Данилкин перед уходом на работу, запаслись картошкой, кулинарным жиром, сушеным луком, хлебом и сахаром. Рабочий день они начали с чаепития в сторожке. После чаепития, был утренний сон, прерванный таджиками, сообщившими, что "абеда готов" и поставившими на стол сковороду шкворчашей жиром жареной картошки. Поели. Полистали книгу, без рисунков, со страницами, рябящими непонятной арабской вязью.
Это был коран. Таджики рассказали, что мулла, провожая их в армию, сказал, что если они изучат в армии арабский язык и текст священного писания, то он подберёт им в жёны хороших характером, красивых, умных и хозяйственных девушек.
А ещё Мирза и Фарид рассказывали о том, что не поехали в объявленные отпуск, чтобы не вводить родителей в большие денежные траты. У них в Таджикистане баран является символом достатка и стоит целых триста рублей.
Когда солдат приходит в отпуск, отец должен купить и зарезать, для приглашённых гостей, барана. Когда солдат уезжает из отпуска на службу, отец должен опять зарезать барана. За такие деньги, в Казахстане, где баран стоит в десять раз дешевле, можно купить овечье стадо в двадцать голов.
Слушали клубари и такие сокровенные слова, что на Родине таджики писают сидя на корточках, как женщины. Писать стоя, они научились только в армии.
А уж когда "гуроны" рассказали, что взрослым парнем, а не мальчиком у них в ауле считается только тот, кто смог пристроиться сзади к самке ишака, к ишке, и справить с ней свою сексуальную нужду, русские ребята совсем офигели.
Между тем, наслаждаясь воспоминаниями, таджики увлеченного говорили, что трахать ишку гораздо приятнее, чем девушку, потому, что член нежно сжимается и словно втягивается в вагину ишки, приводя в немыслимое возбуждение и доставляя райское удовольствие.
"Гуроны" они и есть "гуроны". Только "гурону" ишка может быть приятнее любимой девушки, или просто девушки или совсем незнакомой, но страстной женщины…
Между тем день стал сменяться ночью и клубари отправились в часть.
На утро третьего дня трудового воспитания, придя на очистное сооружение, ребята увидели кучу горячих углей и таджиков, сиротливо стоящих возле того, что осталось от их пристанища. Слишком сильно топили "гуроны" печь. От раскалённой печной трубы, вспыхнули пламенем потолочные доски. Так и сгорела избушка.
Развернулись товарищи военные строители и ушли в часть. Изжарили припасенный картофель в клубном кабинете. Почитали книжки. Сходили пообедать в столовую, как люди.
А наутро вызвал их майор Смирнов к себе в кабинет и приказал, на очистное сооружение не ходить. Распорядился готовить праздничное оформление к дню Советской армии и военно-морского флота.
С тех пор прошли многие месяцы.
Ещё раз, Витька, Санька, Серёга и Геник, теперь в составе целой роты, подходят к очистным сооружениям и удивлённо смотрят по стронам. Как-же тут всё изменилось!