Авсеенко снял трубку и позвонил:
– Шалатонов, уточни с Филиповым, кого он берёт на объект из заступающих в наряды и реши вопрос с заменой. Даю двадцать минут, и жду тебя в кабинете. Действуйте!
Капитан Филиппов вовсе не собирался показывать бойцам хозвзвода свою скрытую неприязнь и изгаляться над ними в роли безжалостного командира-самодура.
Как бы не смотрели, свысока, строевые офицеры на офицеров из стройбата, но они не обладают и половиной талантов, необходимых для службы в ВСО.
В строевых частях всё просто: "Встать, равняйсь, смирно, кругом марш, бегом, об исполнении доложить, в караул заступить, заступить в наряд по кухне, рота отбой, рота подъем, оправиться, строиться, приступить к приёму пищи, приступить к чистке оружия…". И так изо дня в день, из года в год. Тоска!
И бегают там вымуштрованные солдатики выполнять приказы безоговорочно, четко, в соответствии с уставами и инструкциями. Бегут день, бегут другой, бегут год, бегут второй и так до самого дембеля. Один раз на учения съездят, два раза из пушки выстрелят. Тоска!
А в стройбате офицер это и командир ответственный, и пахан грозный, и отец справедливый, и дипломат по части получения фронта работ, и коммерсант по продаже на сторону "лишних" строительных материалов.
А воины в стройбате капризные, упрямые, изобретательные. Их нахрапом не возьмешь. Они плевать хотели на офицерские звания и погоны. С ними нужно по-человечески обращаться, по справедливости хвалить или наказывать, лишнего не требовать, спуску не давать, своей слабинки не показывать, борзых и наглых бойцов через колено ломать и бдить, бдить, бдить за вверенным личным составом, если не хочешь геморроя на всю свою голову.
Солдата в стройбат страна послала не вытягиваться перед щеголеватыми офицерами, а работать до потери пульса, строя военные города, ракетные точки, аэродромы и другие многочисленные важные, но непонятные объекты.
Капитан Филиппов был толковым офицером военно-строительных войск. Поэтому, он решил, что изобразит душевного батю, расскажет роте и конечно всему хозяйственному сброду, что Родина доверила именно им сделать что-то важное на объекте, что на выполнение задания им отводится всего восемь часов, что пока они не сделают порученное Родиной, не будут ни сидеть, ни кушать, ни спать.
То есть, должны действовать в соответствии с лозунгом плаката, красующегося на стене клуба: "План – закон, выполнение плана – долг, перевыполнение честь! Не выполнив сменного задания, не уходи с объекта!".
Филиппов покажет солдатам личные пропуска – невиданные прежде произведения полиграфического искусства и пояснит, что такие документы выдаются только прошедшим детальную проверку в органах государственной безопасности и что после такой проверки, на гражданке, им широко откроются двери в любые секретные организации и службы.
Обычные, правильные военные строители охотнее работать будут, а рядом с ними и хозсброд попотеет!
По приказу командира роты дежурные по штабу – ефрейтор Володя Бердников, получивший звание за безупречное исполнение обязанностей и младший сержант Юрик Островский, самолично вписавший свою фамилию в приказ о присвоении сержантских званий, начали обход мест обитания воинов хозяйственного сброда.
Работников клуба Юрик нашел в музыкальной комнате, расположенной за сценой. Пристроившись вокруг раскаленного самодельного электрического ТЭНа, клубари в полном составе потягивали из солдатских кружек парящий чай и с хрустом грызли куски сахарного рафинада.
– Александров, Камарзин, Филонов, через час общий сбор и построение в казарме. Все работаем в ночную смену, на Объекте. Приказ комбата.
После этого, Юрик взял с тарелки самый большой кусок сахара. Засунул его за щеку и ушел на склады. Завклуб Витька Александров, обжигаясь кипятком, допил чай и три раза грохнул кулаком о стену.
Услышав через стену привычный сигнал, Серёга Скрыник – ярый самовольщик, организатор и руководитель духового оркестра проснулся, намотал портянки, натянул сапоги, подпоясался, потер виски, прогоняя похмельный синдром, прикрыл затылок малоразмерной пилоточкой и заглянул в музыкалку.
– Чего будите? Знаете же, что всю ночь в самоходе был.
– Знаем. Только вот вина плодово-выгодного, тобой обещанного, не видим. Ладно, вино за тобой. А сейчас поищи своих дударей и Борю Шнейдермана. Пусть он тоже собирает всех своих вокалистов и дует с ними в роту. Скоро построение. Придётся вспоминать жизнь салабонскую и всю ночь вкалывать на Объекте. Да, вот ещё что, пускай Борька, салабон вчерашний, мухой слетает к Ване Земану на склад и затарится там всем необходимым, пока другие к Ивану не набежали и не напугали его своими заявками и московскими аппетитами.
ОКОЛО СЕМИ ЧАСОВ ДО Ч.П
"Рота, равнение на пра- а – во, рав-няйсь! Смир-на!" – скомандовал старший сержант Коля Яценко, построивший солдат по распоряжению капитана.
Солдатские головы синхронно мотнулись в одну сторону, возвратились на место и замерли – подбородки приподняты, взгляд вперёд. Руки по швам. Пятки – вместе, носки сапог раздвинуты на положенную ширину.
Что бы там не говорили о стройбате люди, не знающие стройбата, но трёхнедельная муштра по программе "курса молодого бойца", строевые смотры, ежедневные разводы и полугодовая казарменная, круглосуточная, безжалостная школа стройбатовских "дедушек" делали из воинов мабуты неплохих строевиков.
Яценко, заученным приёмом, щелкнув кованными каблуками, выполнил поворот налево и рубанув три чеканных строевых шага докладывал: "Товарищ капитан, третья рота для развода на работы построена. В строю восемьдесят восемь человек. Больных и отсутствующих по неизвестным причинам нет. Командир первого взвода, старший сержант Яценко".
– Вольно.
– Рота воль-на!" – повторил старший сержант.
Расслабленно-шевельнувшийся строй смотрел на ротного командира, ожидая дальнейших действий командира – что он сделает, что скажет, а Филиппов смотрел на солдатский строй и подбирал слова.
И вдруг Филиппов понял всю мелочность своих недавних планов и приготовленных высокопарных слов для этих, по сути, ещё совсем мальчишек…
Ему вспомнилась старая пожелтевшая фотография, бережно хранимая его отцом.
ЗА ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ ДО Ч.П
На фотографии, сделанной 12 января 1955 года, среди армейских товарищей, стоял в строю его отец – молоденький военный строитель рядовой Ваня Филиппов.
В тот день десант строителей, под командованием лейтенанта Игоря Денежкина прибыл в дикую казахстанскую степь на место будущего Байконурского космодрома.
Десанту приказали построить железную дорогу для подвоза строительных материалов и баллистических ракет.
Единственным приютом стройбата стали брезентовые армейские палатки. А зима выдалась снежная, вьжная и морозная. Шаг за шагом, разгребая снег, скалывая смёрзшийся чернозем, насыпая и трамбуя железнодорожное полотно, укладывая шпалы и рельсы, строили ребята железнодорожную ветку.
Ослабевшие и надорвавшиеся от непосильного труда воины, переводились на "лёгкий" труд. Перед ними стояла задача заготовить несколько тысяч кубометров речного льда, соорудить из него огромный склад и обсыпать сооружение опилками. В том леднике, знойным летом 1955 года будут храниться сотни тонн мяса и других необходимых продуктов.
В марте, по построенной железной дороге начали прибывать эшелоны, до отказа забитые воинами стройбата, которых сразу из вагонов отправляли на работы.
Одновременно строился военный городок, стартовые площадки для ракет и сверхсекретный город для десяти тысяч персонала космодрома.
От песчаных суховеев воспалялись глаза и скрипел песок на зубах. Сорокоградусная жара, обилие ядовитых змей, каракуртов, скорпионов, фаланг и тучи комаров сводили с ума. Сотни тысяч сусликов и тушканчиков разносили чуму. Целые роты стройбатовцев заболевали холерой и гепатитом.