Интересно, что вода за пару часов все же куда-то утекла, и на местах прошлых затоплений остались лишь лужи. Остров есть остров: вода рано или поздно стечет в море. Кое-где стояли большие машины, которые откачивали воду, сливая ее куда-то под асфальт через толстые длинные трубы.
Вот мы уже доехали до «Макро».
– Так нам точно ничего не нужно в «Макро»? – вдруг спросил Саша, как ни в чем не бывало.
Я нервно рассмеялась.
– Ты чего? – удивился он.
Просто какой-то «день Сурка»!
Вон и «БигСи» показался.
– Ну что, заедем? – предложил Саша.
– Нет уж, едем, пока едется, – возразила я. – Если что, где-нибудь бросим «тук-тук», пешком доберемся.
– А если там вода по грудь?
– А какая уже разница? – резонно заметила я, мокрая, как мышь.
Мы доехали до большого буддийского храма. Это было самое низкое место, – в «прошлое» наводнение здесь тайцы плавали на кайяках, а их тайские дети купались в надувных кругах.
– Нет, не будем здесь сворачивать, лучше объедем по дороге, – решил Саша и двинулся дальше.
Но объехать не удалось, дальше «ринг роуд» превратился в озеро, и пришлось развернуться обратно вместе с толпой.
– Ладно, была-не была, попробую проехать мимо храма, – махнул он рукой. – Если что, оттуда уже можно и пешком дойти.
И он храбро направил моторбайк прямо в озеро, рассекая волны. Озеро выглядело страшнее, чем было на самом деле, и на скорости мы смогли преодолеть препятствие, не заглохнув в луже.
– Все! – облегченно вздохнули мы, зная, что дальше дорога идет в гору. – Йесс! Мы сделали это!!
На пороге домика сидел голодный Тигра, возмущенно мяукая: дескать, где пропадали?
– Ладно, не ори: мы в магазин съездили, рыбки тебе привезли, – утешила я его, отпирая дверь.
– Да уж, сходили за хлебушком, – усмехнулся Саша.
Ты не спросила
Я сидела по уши в интернете, Саша в наушниках играл на новом пианино. По стуку клавиш я догадалась, что он повторяет Вальс Шопена до-диез минор. Отпустив последний аккорд, он вдруг повернулся ко мне:
– Кстати, дайвцентр таки открылся… – и беззвучно заиграл, судя по всему, Этюд фа минор.
– Ничего себе! – закричала я, стараясь перекрыть Шопена. – Это же такое событие! Когда?
– На днях, – Саша был недоволен тем, что его прервали.
– Что же ты ничего не сказал?!
– А ты не спросила, – резонно возразил он.
Мне это напомнило другую историю.
…Это было в Томске, четверть века тому назад, в нашем доме. У нас в гостях были Сашины родители.
– Что это у тебя на ногах? – заинтересовалась свекровь.
Но ногах у меня красовались новые носки из серой собачьей шерсти, а конкретно, из Малыша, любимого песика Лидии Флорентьевны. Это был кудлатый – то ли болон, то ли шпиц, скорее всего, помесь.
…Саша с детства его тихо ненавидел за то, что тот всякий раз принимался выть, как только Саша садился за пианино, и мать требовала, чтобы он немедленно прекратил, потому что «у Малыша ушки болят». Саша утверждал, что это из-за этого ужасного зверя он не стал пианистом…
Зато во всех шкафах у них лежали мешочки с Малышовой шерстью разных лет, которую все эти годы собирались отдать знакомой старушке, чтобы спряла.
Однажды Сашина бабушка действительно собрала всю шерсть и заказала подружке-прядильщице, а клубочки привезла мне. Сидя дома с ребенком, я потихоньку отрабатывала нитки – связала носки Саше, маме, себе и всем остальным родственникам.
– Надо же! – удивилась свекровь, увидев реальное воплощение многолетних разговоров «надо бы» да «когда-нибудь».
– Так у вас же есть такие, – в свою очередь удивилась я.
Я лично передавала ей точно такое же носки через Сашиного отца, который как-то к нам заезжал.
– Ты почему мне про носки ничего не сказал? – накинулась она на мужа, который в это время, как всегда, рассказывал Саше, какую огромную рыбу он поймал на прошлой рыбалке.
– А ты не спрашивала.
Заморочки с числительными
Саша с Боцманом ходят по магазинам и делают покупки для нового, безымянного пока, дайвцентра.
– Как мы сегодня заказывали жалюзи – умора! – вспоминает Боцман и хохочет. – Жалюзи должно состоять из двух частей – большой и маленькой. Я ей говорю «ту патс», «две части» – не понимает. Сказал «пис», «кусочек» – врубилась! А такие числительные, как «фест», «секонд» – тоже не знает. Мы приспособились называть первый «ван пис», а второй «ту пис». Саша нарисовал ей чертеж, указал размеры, вроде все нормально. Называет цену – что-то много, – больше, чем ожидали… И тут она решила выяснить, с какой стороны веревочки приделывать к этим «писам», за которые потом дергать. Саша сказал насчет первого, затем второго, но она давай нам втирать еще про какой-то «пис», третий по счету. Мы ничего не понимаем, а у нее уже протокол составлен, и она в него тычет. Смотрим, а там в графе «количество» напротив маленького «писа» стоит цифра «2». Мы чуть не описались!