типа, заворожили. Не знаю, как это у них называется?
— Или затарханкутили, — подхватила Лариса.
Все пригубили сладкого крепкого вина. А потом колпачок благородного напитка Гоша вылил в воду:
— Дань морскому духу. Традиция. Чтобы Посейдон терпел нас и выпустил отсюда. Теперь он будет к нам
благосклонен.
— А что, я вот подумала, может, действительно когда-то пираты спрятали здесь свои сокровища. Место
подходящее, — па полном серьезе подхватила Данка. — Кто его знает? Может, они все еще лежат здесь,
заколдованные, А мы, люди, думаем, что эти сундуки с хламом. Просто мы не можем их увидеть. Не знаем какое-
нибудь кодовое слово. Типа: трох-тибидох. Или: чум-чу-качум! Только стоит произнести его, как своды раздвинутся
и мы попадем в заветную кладовую.
— Очень может быть. А вход там, за теми камнями, — он загадочно усмехнулся.
— Вы это серьезно? — глупая Лариска поднялась и пошлепала в ластах к темному углу грота.
— Неа, брехня все это, кастрюли какие-то старые, супницы. Как из грязной рабочей столовки. Но зато много. Я
поняла. Это специально сюда опустили. На лохов рассчитано. А ну вас, пираты, сокровища… Развели девчонку. Я
пошла, — и плюхнулась в воду.
— Ну вот, фонарь уже садится. Ты тоже, иди за Чайкой. Хотя постой, Данка. В этой пещере обитает дух
морской. И если загадать желание… И очень захотеть его исполнения — все сбудется. Проверено уже. Усиливает
этот дух энергетический позыв желания. Причем многозеркальное, бесконечное количество раз. Вот послушай, —
он назвал ее имя: — Дана!
— Дана-ана-на… — действительно глухо вторило ему затухающее в глубине пещеры эхо замкнутого
пространства.
— Сокровища-кровища-ища-ща…
— Представь, что это русалки общаются с нами. И говорят: ищи сокровища. И ты их найдешь. Если очень
захочешь. И если будешь знать, что можешь найти.
— Брось, не шути, мне становится немного жутко. Не нужны мне чужие сокровища. Может, я уже нашла, что
искала. А сокровища — из-за них всегда только неприятности. Лучше я так, про себя загадаю что-нибудь!
Она замолкла, закрыв глаза. Только бесшумно и по-детски смешно шевелила губами, что-то нашептывая
— Все, загадала. Хочешь знать, что? Не про сокровища, нет. А типа: Гоша, я буду Ваша. Шутка. Теперь в море,
под воду. Чтобы из этой сказки попасть уже на реальную сушу.
Отдуваясь, отфыркивая, как тюлень, снова вынырнула Лорик.
— Ну что вы, идете наконец или нет? Ведь вместе договаривались. А то воркуют они издесь. Как два голубка…
— Она призадумалась, оглядывая мерцающие в свете тухнущего фонаря темные блестящие фигуры: — Как краба
два, трутся... масками, — и снова ушла под воду.
Легенды древнего Атлеша
Еще поборовшись с морем, они наконец достигли лодки. И уже через полчаса вышли обратно к Ленивому
пляжу. Вслед за ними причалила еще одна группа дайверов. Лариска, запрограммированная на знакомство, с ходу
приступила к делу:
— Привет, братья-дайверы!
— Привет русалке! — отозвались те, — Девушка, вам помочь разоблачиться?
— Хотите спустить с меня шкурку?
— Почел бы за честь!— с готовностью откликнулся один из них.
— Знаете, я уже в том возрасте, что смогу сама раздеться, — игриво отвечала баловница. И принялась пытать
у новых знакомцев, алчная к находкам, по-свойски, по-акванавтски: — Ну что там, ребята, не нашли чего-нибудь
интересненького? Пиратского скарба, например? Из какого-нибудь потайного грота? А мы нашли. Уйма всего.
— Мадемуазель, следов на самом деле на дне много. В виде старинных обломков всяких. Но в том то и фишка,
что не хочет даром расставаться подводная стихия со своими богатствами. Каждый год подводный мир Тарханкута
берет авансом свою человеческую жертву. Вы согласны с таким обменом?
— Боже, какие страсти! — делано испугалась Лариска, грациозно разоблачаясь, — Еще скажите, что русалки
охраняют эти сокровища. Тут уже один нас в гроте пугал, ну очень убедительно, — она красноречиво посмотрела на
Гошу.
— И вы не поверили? Напрасно! А знаете, в этом что-то очень даже есть, — начал вдруг один из новых
знакомцев, собирая свое оборудование. — Я, можно сказать, сам был свидетелем одного случая. У нас
образовалась традиция: последние несколько лет каждый бархатный сезон мы приезжаем на Тарханкут на
машинах. С аквалангами и палатками. Ну, и балдеем здесь дней десять. Самая чистая вода на побережье,
девственная природа. Ну, вы знаете, сами потому здесь. Так вот, года два назад был здесь один парень. Костюм
супер, маска, таймеры, баллоны — короче, в полном порядке. Про здешнее пиратское сокровище слышали? Вроде
есть легенда, что запрятали пираты в давние времена большое богатство в глубоком гроте. И потом еще казаки,
когда ограбили Гезлев, нынешнюю Евпаторию, держали здесь добычу. Давно, лет пятьсот назад. Конечно, все это
байки. Но что пираты здесь обитали — исторический факт. И все пираты на черный день общак держали, так
сказать, на пенсию или на экстренный случай между своими. Кстати, так об этом Маркс писал в своем «Капитале» —
как о первом пенсионном фонде. Ну вот, в шутку вроде, ради куражу, и искали мы лабиринт этот, который с
сокровищам ведет.
У меня баллоны слабенькие, минут на сорок, А у него суперские. Так что мы уже на берегу сидим, курим. А он
еще битый час заныривает. Только смотрим по времени — вернуться ему пора, а его все нет. Мы заволновались, за
акваланги, у кого был свежий баллон — и искать его. Там, за малым Атлешем, нашли все снаряжение на дне. Такое
бывает, когда обедненной смеси хапанешь, кажется, сбросишь с себя все — и мигом наверх. А это верная смерть.
Подумали, что произошло самое страшное — но тела нет нигде. А тут уже дело к вечеру, да и смесь в баллонах на
исходе. Вышли, грустим у костра. Думы такие: где завтра тело искать будем. Бутылочку раскупорили, помянуть —
жалко парня.
Только видим, поднимается по склону, идет к костру. Прибалдевший, трясется весь. От холода или от страха —
непонятно. Ну все обрадовались: живой! И к нему с расспросами. Точно как у Высоцкого в песне: как ты спасся —
каждый лез и приставал. А он хлопнул стакан водки, затянулся сигаретой, вроде отошел, и говорит:
— Не поверите, братцы!.. Короче, только переключился на второй баллон, пошел в глубину между скалами,
вижу — проход, похожий на лабиринт. Ну и завелся, думал: это оно! Ход в подводную пещеру. А лабиринт узкий,
только вперед, но куда — неизвестно. Двигаюсь, говорит, тихонько вперед. Уже скрипит баллон, продираясь сквозь
камни. Наверное, повредил что-то — чувствую, воздуха не хватает, хочется вздохнуть — не получается. И назад —
упираясь руками, пытался ползти, как краб. Сознание начинает уходить, воздуха нет, в груди спазм. Только
зафиксировал последнее, как будто что-то светлое обхватило, закружился в потоке течения, хорошо стало. И голоса
в ушах слышатся мягкие, женские, почти материнские: «Мы с тобой, ты наш...» И дальше провал!
И представьте, пришел он в себя уже на берегу, там, где большой камень. Как выбрался из воды — не помнит.