внешним в человеке. И это сопровождается мощным выбросом эндорфина — естественного для организма
наркотика. Наркотика, записали?»
И в самом деле, где-то в недрах мозга будто пыхнула маленькая железка. И вот оно уже, состояние
своеобразного дурмана, блаженства и наслаждения. Многие подсадили себя на эту, внутреннюю дозу
удовольствий. Колюня, например. Унюхался совсем. Это заменяет ему любовь, с ее выбросом эндорфина. Хотя
какая у него может быть любовь! И чего вспомнился мерзкий Колюня? Она поежилась и поняла неожиданно, что и
его сравнивает с Гошей. Но почему-то ее так сильно тянуло к этому Гоше. Как никогда ни к кому раньше.
«Как там дальше?— не обращая на слабое храпение Лариски, произносила про себя она. — Да, девочка
испытывает влюбленность, но называет это взрослым словом Любовь. И старается вести себя по правилам —
любить одного и навсегда…».
А старый ролик в голове прокручивал назад события ее жизни. И что из этого вышло? Тогда тоже, дура,
думала: он должен быть только моим и навсегда со мной. И не обращать внимания на других. А он оказался
подлым скотом. Вернее, был им всегда. Будто мстил кому-то. Раскачал и продал в рабство в Стамбуле. Едва
вернулась…
И неожиданно снова выплывал образ Гоши. И мысль: интересно, как он в постели? Такой мощняга. Все при
нем.
Но тут же гнала от себя такие фантазии. Ну, в самом деле! Он опытный мужик. Боец, дайвер, хозяин частного
пансионата. Что ему она? Игрушка. И вообще никаких отношений. Вариантов нет. Влюбленность в его возрасте
становится эгоистичной. Объект влюбленности для него не важен. Нужен скорее как повод, для удовлетворения
внутренней потребности контакта с молодым и красивым телом. Для самоутверждения. И чтобы повампирить от
молодого энергетического поля. Ему это нужно для того, чтобы, как в экстриме, выбросить гормоны. Как и каждому
нормальному мужику. А что хотела? Короче, не более чем хреновый "блайнд хеппининг". Типа розыгрыша слепого,
разнополого, его и себя.
Она пыталась заснуть, чтобы уйти от этих мыслей. Прочь гнала их от себя, маялась и вздыхала. И все равно в
каком-то полусне ей казалось, что кто-то, похожий на Гошу, сильный и теплый, подкрался к ней откуда-то из
темноты и крепко обнимает ее, ласкает и целует. И уводит в какие-то неизведанные выси блаженства.
* * *
— Подъем, девчонки! Умываться и на завтрак, — Гоша по-хозяйски уверенно и дробно стучал в их дверь.
За завтраком они молча улыбались и исподволь поглядывали друг на друга, словно стыдились каждый своих
ночных видений и хотели увидеть друг в друге что-то необычное, новое после магических наваждений ночи. И
встретив взгляд, чувствовали большую близость, чем вчера. С надеждой быть еще ближе.
— Что сегодня у нас по программе? Огласите, пожалуйста, весь список! — стебалась цитатами из старых
фильмов Лариска.
— Сегодня у нас серфинг-день. Прямо на Караджинском лимане пройдемся на доске под парусами. Он
идеально подходит для начинающих. И вода в нем всегда теплая, соленая и заживляет всякие ранки.
— Здорово! — оживилась Данка, — Давно мечтала попробовать прокатиться на доске, но не решалась. У меня
получится?
— Конечно. У тебя все получится! А после обеда еще одно путешествие. На Джангуль. Такое природное диво
здесь, неподалеку, заповедник. На велобайках по степи покатаемся.
— Ну, это я пас, — откликнулась Лариска, — Как-то в детстве с велика звезданулась. По-серьезному — хрясь!
Хватило этого.
— А я с удовольствием. А бросать камешки будем? Как вчера.
— Любой каприз! — Гоша перетряс в ладони камни и выложил на стол. Они гулко цокнулись друг о друга и
разъехалисьв разные стороны. — Ну вот, опять куши. Твой день, Данка!
— Ага! Это вы специально нам куши выбрасываете. Вот колдун! — смеялась Данка. — Или обманщик. Хотя на
обманщика не похожи. Скажите, а проведете эту экскурсию для меня лично? Проведешь? — и Данка, невольно
перейдя на «ты», смутилась, пугаясь своей наглости.
— Я мечтал провести ее для тебя. И надеюсь. Идем по программе. Сегодня Джангуль. Ну, а завтра в ту сторону.
К раскопкам древних крепостей Кульчук и Беляус, — объяснял Гоша, — А там еще конная прогулка и купание на
античном пляже.
— На меня фишки не кидайте. Я лучше на пляже покупаюсь. Завтра. Сегодня раньше спать лягу. Ты же знаешь,
я соня, — подмигивала Данке Лорик, намекая на прекрасную возможность, мол, уединенный фул-контакт.
Та покраснела, как девчонка, застыдившись нарождающемуся чувству. Но потом сдюжила и перевела все в
шутку.
— Правильно, Лариса, чаек погоняй на пляже, с серферами потусуйся. В баре там, на пляже.
— Вот и я тоже говорю. Ладно, где там ваши скафандры для серфинга? Господи, опять затягивать в эту резину
мое роскошное тело!
Серфинг в лимане оказался силовым и захватывающим спортивным аттракционом. Амазонки быстро
научились стоять на досках. Гоша в своем серферском полукостюме выглядел как диковинный воин, покоритель
пространства. Ну и носились, оседлав проворные доски под парусом, Данка, Лорик, набирая скорость, повизгивая
от невыразимого удовольствия. Падали с доски на поворотах смешно и неуклюже в теплую соленую воду лимана.
Помогали друг другу снова взгромоздиться на скользкий парусный болид. Радость победы над водой и ветром
дурманило душу и заставляло ликовать тело. Они чувствовали себя вместе как какие-то новые, только что
появившиеся в природе стайные существа. Ветро- волно-человеки. По-хозяйски оседлав стихии воды и ветра, сами
покорялись пространству. А рядом радостно носились умелые серферы. Разноцветные паруса придавали
неповторимо праздничный фон этой серфинговой регате.
Потом был обед. Жареная камбала по-рыбацки, выложенная большими кусками целиком на зелени блюда. И
пряный белый соус. И овощи со свежим хлебом. И сухое белое вино, немного кисловатое и в меру терпкое. Что еще
нужно, чтобы подкрепиться!
— А теперь сиеста, девочки. Надо отдохнуть перед вечерним походом.
Гоша погнал их спать, как физрук в пионерлагере на «мертвый час».
В цветах и зелени Джангуля
Едва спала жара, во дворе пансионата появились снаряженные велобайки. Лариска подошла, потрогала
седло, засомневалась:
— Нет, ребята, это уже без меня. Я лучше вечером джина с тоником хапану и уткнусь в телик. Правда, без меня.
Выкатили на улицу. Впереди Гоша. За ним, с непривычки виляя, Данка. И смело закрутили педали в
направлении заката. Охваченные теплым, совсем еще летним ветерком, они мчали по мягким тарханкутским
буеракам в степь. Байки подбрасывало на каменных, словно выросших из земли кочках, но это только добавляло
задора, словно вернувшегося из детства.
Дорогой он рассказывал, притормаживая на ухабах: