внебрачный ребенок. После всего этого мама оставила меня бабушке. Сама начала пить, потом наркотики и все
такое. В общем, все, что не догулялось у нее, она решила добрать после моего рождения. Пошла во все тяжкие.
Сама торговала, и все продвигивала.
Она вздохнула, расстроенная воспоминаниями.
— Одно золотое колечко с камешком — все, что осталось от нее. И от него. Подарок, как сейчас говорят,
биологического отца. Оно не такое старое. Бабушка вовремя отняла это кольцо у нее и спрятала, иначе бы тоже
пропало. Оно счастливое. Есть какая-то магия в нем. Энергетика посыла, тех добрых пожеланий при переходе от
отца, бабушки, мамы. И моя энергетика. Правда-правда. Типа, как в твоих зариках. Я читала такое. Для того, чтобы
такая вещь оказывала влияние на судьбу хозяина, необходимо наличие двух факторов. Первое — чтобы вещь
присутствовала при сильном психическом потрясении, или вызывала сильные эмоции хозяина. С этим колечком
такое было. Иначе не сохранилось бы, не дошло до меня. Когда бабушка передала его мне, я тогда так
обрадовалась, Оно немного большое мне, но я решила не переделывать — не греть его, не резать. Чтобы не
нарушить энергетику. Вот. И второе — наличие резонанса колебаний этой вещи и мыслей, особенно если
информация актуальна и обращаешься к ней в состоянии повышенного или даже аффектного интереса.
Запоминаешь?
— Зачем «запоминаешь»? Записываю, — улыбнулся Гоша.
Прыснула от смеха, прижавшись к нему.
— Имей в виду, через вещь можно наслать на человека проклятье и напротив, пожелать ему счастья. Потому
старые вещи так дороги старикам — ведь в них за много лет духовного общения сохраняется часть их жизненной
энергии. Ведь говорят же, что дома и стены помогают. Потому старики очень болезненно реагируют на поломку и
ветшание старых вещей. В смерти работающего холодильника или магнитофона они видят предвестие собственной
смерти. Вот ты смеешся! Что, как старикашка рассуждаю?
— Как бабушка — божий одуванчик, — снова умилялся ей.
— Смейся, смейся, а колечко это — как оберег у меня. Ношу его на цепочке рядом с крестиком. Всегда целую
его, доверяю все мысли тайные. Или обращаюсь через него в астральное пространство. И помогает. Возьму что-то
загадаю на тебя — и сбудется!
Ему снова показалось что-то знакомое, из смутного прошлого. Такое точно колечко он дарил когда-то. Кому-то
единственному и дорогому. Много лет назад, после стройотряда, в начале сентября выбрал в Хатанге, в ювелирном.
Краснел на вопросы продавщицы. Та все пытала: кому выбираем — маме, девушке, невесте? Он тогда смущенно
выдавил: невесте.
Очень похожее колечко. Хотя… Такие колечки с «фианитом» , по двести рублей, продавались по всему Союзу.
Это было в чьей-то чужой, другой жизни. Он даже злился на себя за то, что вспоминает прошлое урывками, будто
выуживает, как рыбу, из всклокоченного моря памяти. И решил бросить все и наслаждаться настоящим.
Она сжимала в пальцах это колечко. Не бог весть какое, а все же память. Всю жизнь с ней. И невольно
вспоминала то немногое, что было в ее жизни. Ну, а с мамой так получилось: она снимала конуру в частном секторе.
Компания соответствующая: урки конца восьмидесятых, грязь, пьянка, наркотики. Замочили на блат- хате одного
наркомана, мелкого дилера. Скорее всего, специально убрали мужика. Слух ходил, рынок сбыта не могли
поделить. А она очнулась рядом с ним, вся в крови. Подстава! Испугалась, конечно. Выволокла его тело на улицу, к
водяной колонке. А наутро менты нагрянули. По кровяному следу нашли. И хоть было ясно, что она не могла, такая
маленькая, хрупкая, нанести смертельный удар ножом тому бугаю — об этом следствие промолчало.
Потом, когда мать уже вышла, Данке было почти четырнадцать. Мать откинулась — худая, беззубая,
туберкулезная. Подошла возле школы, когда дочка бежала в секцию, на художественную. И на тебе: здравствуй,
доця! А тут на дворе другое время !Девчонка, вся такая стильная и возвышенная КМСка по художественной
гимнастике, гордая школьная звездочка. И она, мать, откинувшаяся тюремщица-забулдыга по кличке "Гусиная
шейка". Жалко ее было. Бабушка сначала позволила ей ночевать. Но та опять за свое. Сначала приходила домой
заполночь, никакая. Потом, когда бабушка пригрозила ей участковым с диспансером, вообще перестала
появляться. Только изредка поджидала возле школы, чтобы подарить кой-какой гостинец, какого-нибудь
настольного бронзового зайца или выщербленный бюстик Горького. Из ворованного, что не меняли на ширку.
Потом вдруг приоделась, подобрела — замуж собралась за одного дилера. Грозилась квартиру фартовую
снять, к себе дочку забрать. Даже поскандалила с бабушкой пару раз на этой почве. Но вскоре дилер помер на
иголке, и она скатилась еще глубже.
Только погибла вскоре — несчастный случай. А может, и сама. Попала под электричку. Спустя пару месяцев
рассказала об этом ее подруга, такая же несчастная забулдыга. Вот так. И схоронили ее как неопознанное тело, на
самом краю абдала. На безымянке, под номером.
Что было бы с ней, если бы не спорт? Все-таки гимнастика очень нравилась. И были первые успехи, места в
юниорах в этом элитном виде. Она тренировалась сутками. Только этим и жила. Все благодаря бабушке. Та
недосыпала, крутилась на пенсию и две подработки. Во сне умерла. Сердце.
Так она осталась одна. Ей было пятнадцать — и уже сирота. Сначала подрабатывала уборщицей в школе,
ночной няней в детском садике. Перевелась в вечернюю школу. Получила паспорт и стала переоформлять
бабушкину квартиру на себя. А тут квартиры пошли в цене, и все закрутилось-завертелось. Развели, как последнюю
лошицу, с квартирой. Как обмен на школу Олимпийского резерва. Отписала одним — и осталась без квартиры и без
денег. Пробовала жаловаться. Но куда? Все кругом схвачено у этих аферистов. Под крышей работают!
Вот тогда-то и подвалил к ней Колюня. Высокий, красивый, крутой. "Ты гляди, как мы выросли и похорошели!"
Приодел, занял денег, вывел на люди, свозил в Ялту, крутил, как хотел. Когда они появлялись где-нибудь в баре,
дансинге, кабаке — все бабы провожали его восхищенными глазами. Она тоже. Повелась сначала.
А потом были сцены, предъявы, шантаж, насилие. Оказалось, что в жизни все гораздо больнее и трагичнее,
чем в девичьих мечтах. А у таких все по схеме: превратить в запуганное животное и заставить работать на себя.
Конечно, они с Лоркой тоже хороши! Про колледж когда наговорили при первой встрече, не то чтобы соврали.
Покуражиться хотелось, повыставляться. Хотя последнее время они с Леркой часто мечтали о другой школе. Чтобы
красиво и культурно.
Когда Колюня год назад из Европы вернулся, устроил этот бизнес по Адриатическому типу. Агентство якобы. И
кастинг, просмотры, дефиле. А по сути — невольничий рынок. Набор рабынь в сексуальное рабство. Чтобы потом
за границу — в бары, дансинги, отели… Ясно, на какие работы… Там у него все схвачено. Жесткая криминальная