структура. И Лерка пригодилась, все-таки мастер по аэробике. Настоящий. Призы брала. Но это в прошлой жизни.
Танцующий тренер теперь, блядь-наставник!
И сама такая. Хотя и поступила наконец в институт. Как бабушке обещала. Филиал столичной академии.
Престижный , за три штуки зеленых в год. Поэтому обитают в съемной малосемейке с Леркой. Под колпаком у
Колюни. Тяжело, трудно, противно. Но живут!
За три года она уже все оплатила. Заработала честно — все-таки три сезона, как одна прощальная гастроль:
Стамбул, Бейрут, Ларнака. Там они с Леркой сошлись, сблизились. Стали исполнять шоу. Все равно приятнее, чем
ублажать мерзких старых сластолюбцев. Другим девчонкам повезло меньше. Всякое бывало. Пропадали на
Востоке навсегда. А так — танец живота, эротик-данс, популярная на Востоке фишка. Все думают: поизвиваешься в
неглиже, постонешь — ну и вроде как извращенка. Полчаса — и спектакль окончен. Поди попробуй! Это ведь целое
искусство. Этому танцу уже несколько тысяч лет. Особая пластика, тренировка движений, трансовые элементы…
— Не знаю, у меня подход серьезный. Изучила несколько школ — индийскую, тайскую, арабскую. С
кастаньетами, колокольцами. Хочешь, станцую для тебя здесь, на Джангуле? В этих декорациях! Самое дорогое
шоу!
Она встрепенулась, вскочила грациозно, и прищелкивая пальцами, напевая арабскую тему, пустилась в танец,
обнаженная.
— Гоша, я тебе нравлюсь? — смеясь, спрашивала она. — А вот эти несколько элементов из индийского: та-та-
та-та... Гоша, так, наверное, здесь ублажали своего героя Ахиллеса наложницы, пришедшие по его семя! Ха-ха!
Она задорно вскочила , откинув грустные воспоминания, и принялась выплясывать тонкую канву эротических
движений. Ловила на себе его восхищенный, полный нежности взгляд и еще сильнее чувствовала себя нужной,
желанной, любимой. Потом бросилась в его объятья, возбужденно дыша теплой грудью.
— Всем теперь говори, кто приобщил тебя к танцевальному искусству. Есть теперь у тебя одна знакомая.
Данка. Профессионально танцевала по приватным клубам. Эксклюзив. Будешь говорить всем своим про меня? И,
кстати, благодаря этому танцу можно было вывернуться, съехать с примитивного секса с этими мужланами,
старыми, молодыми, лысыми, усатыми. Хотя, конечно, львиная доля гонорара шла продюсеру.
— Сутенеру, что ли?— нервно подхватил он. — Эх, я бы этих гадов утопил бы всех. Ведь они худшие из
худших, — он сжимал яростно кулаки, — конченные подонки!
— А что оставалось делать? Погибать? Мы уже были не просто путаны. Считай, настоящие актрисы, номером
работали. Даже свой ролик рекламный был. Не для телевидения конечно. Так, для частного просмотра. Это уже на
Кипре. А потом секс-канал в Турции. Три икса. Там тоже было смешно. Корчились в одних трусиках, перед камерой
дули крутили. И ничего страшного, — успокаивала она себя, — даже прикольно. А ведь мы действительно были
лучшими по сравнению с румынками, албанками, польками! Конечно, хвастаться нечем. Но ты слушай, я должна
все это рассказать тебе. Никому никогда. А тебе должна. Знаешь, ведь никогда никого по-настоящему не любила.
Тебя первого. Правда. Внутри что-то подсказывало: езжай на Тархан, езжай. Как будто голос какой демонический.
Уверена была, что меня здесь ждет что-то необыкновенное. Вот и не верь в гороскопы.
Ее знак в полной Луне обещал коренные изменения в судьбе. Потому и увязалась вместе с Лоркой. Колюня
послал в экспедицию. Странно, обычно далеко от себя не отпускал. И вот теперь как будто кто-то сильный и
великодушный отрубил все нити паутины, тянувшие вниз. И в душе как-то все перевернулось. И куда опыт, цинизм
делись? Думала, все в жизни прошла, ничем не удивишь. Думала, отдохнет, играясь. На тебе, доигралась!..
— Но ты наверное догадался обо всем сразу, как нас увидел, — выспрашивала она.
Действительно, с чего это Колюня так расщедрился? Обязан Гоше чем-то? Не похоже на него. Вообще-то он
исключительная сволочь и ничего так просто не делает.
— Удивительно, что тебя может связывать с ним? С Колюней?
— Кто это? Даже вспомнить его не смогу. И не хочу.
— Нет, ну откуда ты знаешь его?
— Может, этот… приехалкак-то с понтами, на джипе, с такими же козлами. Новые акваланги, автомат, помпа,
пистолеты. Напиться водки и по природе пострелять.
— Это он любит. Всем показать, что вроде как жизнь удалась. Психологи говорят, что у маргиналов это как
вторичные половые признаки — джипы, экстрим, пистолеты.
— Таких много гостей у нас. Пару раз погружался. Все мечтал о сокровищах подводных. Серебро и прочие
штучки с «Цесаревича» — такой довольно известный у дайверов корабль. Еще царского времени. Сейчас многие
бредят этим. Погружали мои инструкторы этого Колюню здесь весной пару дней. Потом заказ по электронке, чтобы
разыграли с ним хеппининг подводный. Чтобы встряхнулся, в глаза вечности взглянул.
— Это наши девки устроили, когда узнали, что его компашка на Тарханкут едет погружаться. Объявление на
вашем сайте нашли. Про то, что есть у вас в программе опасные маршруты для безбашенных экстрималов. Ну и
оплатили все в складчину, по Нету. Думали, серьезно его уделают. А как еще от такого избавиться? Вот дуры! У нас
все его ненавидят. Да потому что достал всех. А вы его хэппинингом просто встряхнули, всколыхнули злобу — и
крышу ему совсем сорвало!
— Вполне возможно. Так бывает. Все получилось натурально. Опасный подводный дайвинг с хэппи эндом. Как
положено. Поверил ваш Колюня в превратности судьбы. В друзья потом набивался. Ну, это бывает здесь со
многими. Синдром открытой души.
— Не верю я ни в какие синдромы открытой Колюниной души. Он ничего просто так не делает. Теперь, после
того, что ты узнал обо мне, бросишь. Правда? Ну и пусть. Я специально все рассказала тебе. Не могу все это
держать в себе. Сам решай. Я не обижусь.
— Теперь тебя больше никто ничего делать не заставит. Никогда.
Теперь он будет рядом с ней, отнюдь не вопреки чьей-то чужой и наглой намеренной воле . И никогда теперь
не потеряет. Наверное, давно мечтал о такой. Или именно о ней? Подспудно готовил себя к неожиданному счастью?
Хотя тоже, всегда был готов ко всему. Даже самому страшному.
Гоша почувствовал , что Данка и Колюня, и все остальное — судьба. А судьба — это сила, которая стоит над
человеком и определяет все события его жизни. Лишает права творить жизнь по собственному желанию. И
передает все на милость Всевышнего. Судьба, как машина: покорного несет, непокорного — тащит. И все равно в
глубине души надеялся, знал — вынесет! Не всегда же только плохое. Нет худа без добра. И вот оно, желанное,
хорошее, наконец.
— Ты мне очень по сердцу пришлась, я без тебя теперь не смогу. Я это говорю очень серьезно. Ты согласна
остаться со мной? — голос его звучал глубоко и немного надрывно.
— Это что, настоящее предложение? Мне предложение? Боже, как приятно! Бабушка была бы очень довольна!
* * *
Ей было непривычно свободно с ним. Хорошо и спокойно. Она ластилась к нему, шептала на ушко: