— "Калипсо"— помогла ей подруга. — И еще он изобрел акваланг. Потом кинокамеру усовершенствовал. Я
читала в одном журнале про него.
— В общем, он шире других приоткрыл дверь волшебного подводного царства. У нас же первые акваланги
появились в шестидесятых. И первый подводный дом был поставлен здесь, на Тарханкуте, летом шестьдесят
шестого. Группа толковых молодых людей, техников, инженеров и врачей, смастерили его кустарным способом.
Теоретически небольшая лаборатория давала возможность людям несколько суток пожить под водой. Но главное,
их двигала идея стать ихтиандрами. Жителями моря. Небольшой каменный обелиск в память этого события и
сейчас стоит на берегу. Напротив Чаши, от нее начинали погружения. Обелиск Первому Ихтиандру Советского
Союза.
— Правда? А я думала, это в честь фильма на берегу памятник. «Человек-амфибия» –смотрели? Песенка
такая была: «Эй, моряк, ты слишком долго плавал…» — пропела озорную песенку Данка. — Я в детстве очень ее
любила. Здорово! А вы когда первый раз погружались, с аквалангом?
— В середине второй половины прошлого века… Мне было лет семь-восемь. Один человек впервые взял с
собой под воду. В акваланге. Вообще море — моя стихия. Семейная фишка, так сказать. И родился в воде. В прямом
смысле. В воду мама родила! И плавать научился раньше, чем ползать. Мамаша увлекалась всем этим. Хотела
стать гидробиологом. Тогда это было модно. Роды в воде, даже фильм об этом, с моим «участием». Романтика
морской стихии, Хомо акватикус, дельфинус. В общем, человек будущего. Ну, и тренировала меня потом. Так я
научился плавать и нырять. И только потом ходить и падать.
— Здорово! — восхищались завороженные слушательницы. — Это же жутко интересно! — Данка с интересом
смотрела на ладного рассказчика, — Смотрела одну передачу по "ящику", про роды в воде. Там счастливые
младенцы плавали, как лягушата, под водой. Смело так, уверенно! И вы так же?
— Почти что, даже лучше. Тогда, в начале шестидесятых, это было веяние времени — покорение человеком
мировой стихии, — продолжал свои неожиданные воспоминания Гоша. — Все стремились что-то покорять. Одни
покоряли заснеженные вершины, другие — Арктику, третьи внедрялись в микрокосм.
— А что это за Первый Ихтиандр Советского Союза. Вы и его знали?
— Довелось. Это был удивительный человек. Шестидесятник, как назвали бы его сегодня в журналах, если бы
писали о той эпохе. Дядя Жора, дорогой мне человек.
— Ой, расскажите, пожалуйста! Нет, начали — так не томите, — уговаривали его.
— Все это очень личные истории. Не знаю, что на меня сегодня нашло, старею, наверное, раз на воспоминания
потянуло.
— И вовсе нет, вы даже совсем еще ничего! — улыбнулась ему Данка, — Даже вообще!..
— Так всегда говорят, чтобы подбодрить и не обидеть,— улыбнулся в ответ он. — Но вам расскажу. Про
первого ихтиандра.
Первый Ихтиандр Советского Союза.
Гоша не сдерживал себя. Нахлынуло все сегодня: и эта красивая девчонка, и воспоминания… Снова
почувствовал себя тем мальчишкой, на диком берегу Тарханкута. Как все было внове! Интригующе интересно:
палатки, костер, песни Высоцкого, Галича, Окуджавы под гитару. Легендарные подводники-акванавты, цвет
продвинутой молодежи шестидесятых.
Они несколько лет стояли здесь лагерем. Его мать, фанатка экстримных походов, собирала вокруг себя
вечером всех воспитонов, мальчишек и девчонок. Новое поколение людей, рожденных в море. И практиковала
новые методы игрового обучения. Целый день гоняла их! Море, походы берегом. А вечером читала книги из
детства. О капитане Немо, про тайну двух океанов и человека-амфибию.
«Человека-амфибию» детишки знали наизусть, как, впрочем, и все другие книги. Но все равно слушали эту
фантастическую сказку снова и снова, затаив дыхание. А хорошо поставленный голос декламаторши завораживал
под всплески моря, уносил в романтические дали сюжета.
— «Вдруг ловцы увидели, как из-за скалы показался дельфин. На его спине сидело верхом, как на лошади,
странное существо — дьявол, о котором недавно рассказывал ныряльщик. Чудовище обладало телом человека, а
на его лице виднелись огромные, как старинные часы-луковицы, глаза, сверкавшие в лучах солнца, подобно
фонарям автомобиля, кожа отливала нежным голубым серебром, а кисти рук походили на лягушачьи — темно-
зеленые, с длинными пальцами и перепонками между ними».
Все, зачарованные, слушали ее. Затаив дыхание, невольно высматривали море — надеялись увидеть
Ихтиандра верхом на дельфине.
А мать читала дальше:
— Странное существо держало в руках длинную витую раковину. Оно еще раз протрубило в эту раковину,
засмеялось веселым человеческим смехом и вдруг крикнуло на чисто испанском языке: «Скорее, Лидинг, вперед!»
— похлопало лягушечьей рукой по лоснящейся спине дельфина и пришпорило его бока ногами. И дельфин, как
хорошая лошадь, прибавил скорость».
— Смотрите! — первым вскричал он, скорее от возбуждения, будто увидел в волнах что-то блестящее. И
доказывал всем: — Это Ихтиандр, верхом на дельфине! Я видел, правда!
— Где, где?— засуетилась вся их подводная команда. Детвора повскакивала возбужденно.
— Не выдумывай, это наши мужчины возвращаются с подводной охоты. Ну да, вот они. Женя, Жора! А ну,
молодежь, быстро готовить костер для добычи! Скоро ужин...
Дядя Жора появился в его жизни неожиданно и ярко, на этом месте, где и сейчас стоят лагерем дайверы.
Время ужина, собрались ближе к котелку все, от мала до велика. И всеприлюдное появление! Его привез бобик с
погранзаставы. Бойцы-пограничники, которые обычно всех гоняли с побережья, аккуратно выгружали багаж —
палатку, гитару, баллоны. Все, оторопев, смотрели на него и грозных погранцов. Дети даже за палатки попрятались
от страха.
Он картинно распрощался с бойцами:
— Все, конвой свободен! — И отправил их восвояси. Как в убойной, для тех времен, комедии.
Кто-то встретил его весело и с любовью, кто-то — сдержано. А он сразу принялся рассказывать, не давая
толпе отвлечься.
— Представляете, повезло! Ехал в поезде с полковником одним, пограничником. Ну и завязались, слово за
слово. Песни под гитару, байки, анекдоты. До сих пор головка бо-бо. Хороший мужик, надежный. Утром встал как
огурец, совсем без абстинентного синдрома. С таким граница на замке, — объяснял он недоумевающему народу.
А главные шефы, отцы-основатели лагеря, с сарказмом гудели:
— Жора как всегда вовремя. Прямо на ужин! — еле слышно говорили одни.
— Нет, ну наглый, хоть бы поздоровался! — возмущались другие.
А тот как ни в чем не бывало принялся обниматься по-братски!
— Со свиданьицем, друзья-акванавты!
Он был твердо уверен, что будущее человека связано с глубинами моря. Мог это красиво объяснить и
самозабвенно доказывать. Много погружался и многое исследовал. И был авантюрист и мечтатель.