Вроде устойчиво.
Принялся чистить картошку ножом. Кисти трясло.
С чего бы это? Рано стареть. Все нервы. Картошка так подействовала. Соскучился.
Кисти торопливо тесали кожуру. От нетерпеливости Сиам резанул себе по пальцу, но не обратил внимания, завороженный предстоящим блюдом.
Вода закипала. Четыре почищенные картофелины опустились в ковшик с бурлящей водой, почти не разбрызгав кипяток.
Все. Теперь смотреть. Кровь?
Поднес палец к губам.
– Ну как?
– Готовится.
– Что с пальцем?
– Порезался, видимо.
Солнце оглядела Сиама.
Встревожен из-за картошки. Какой забавный. Как-то подсох за этот год. Или больше года. Сколько мы уже тут? Он сгорбился. Скулы начинают выпирать. Бородка неровными клоками. Как у алкаша.
Она улыбнулась.
Наверняка я такая же неухоженная. Приходится экономить консервы, что уж.
Вареную картошку быстро уплели. От ржавой воды она приобрела коричневатый окрас. Оба были счастливы вкусить крупицу чего-то прошлого.
– Теперь каждый день будем ее варить.
– Ага.
– Можно и пюре сделать.
– Можно.
– И пожарить даже.
– Прямо картофельный рай!
– Я соскучился по картошке.
– Оно и видно.
– Можно и суп сделать.
– Вода-то ржавая.
– А бутылки?
– Там для питья только. Их же немного осталось.
– Можно сварить суп для двоих.
– Подумаю.
– Умеешь хоть супы варить?
– Думаю, когда-то приходилось.
Время абсолютно потеряло свою значимость. За неимением событий, с которыми его можно увязать, оно перестало ощущаться. Два человека утратили связь с внешним миром. С прошлым. С будущим. Они жили тут, в своем маленьком мирке. Про ушедших почти не вспоминали. Им и не было никакого дела до Джина с Флейтой.
Солнце ежедневно облагораживала садик. Она приноровилась орудовать ножичком – тем самым, единственным. Ножичком срезала сорняк, ножичком подравнивала листья, ножичком рыхлила землю.
Сиама вскоре снова понесло рубить деревья. А затем сжигать поленья. Ему даже пришла бредовая мысль, что гораздо проще пропускать стадию рубки и сразу поджигать лес, но он только посмеялся над своей затеей.
Еще не хватало весь лес сжечь и позволить болоту глазеть на себя.
Сиам иногда невольно припоминал те зеленые лица. Мурашки пробегали по всему телу. Его передергивало. Изо всех сил он отмахивался от этих мыслей и принимался рубить стволы еще упорнее.
Где лучше рубануть – ниже или выше? Прямо или под углом?
Сложные вычислительные операции происходили в его мозгу во время рубки. Геометрия, ботаника, опыт. Или только опыт. На глаз он определял оптимальную точку. Наточенное лезвие вонзалось в кору беспомощного дерева. Оно умирало зря. Его дрова сожжет помирающий со скуки человек. Может, раньше он был лесорубом?
Солнце постепенно расширила садик. Она самовольно уходила на свой цветочный островок и каждый раз возвращалась с новым цветком. Наверно, если бы можно было вырыть поляну целиком и посадить ее около дома, она бы так и сделала. А так она выкапывала по одному стеблю и переносила поближе к дому. На следующий день на его месте возвышался яркий бутон.
Прошел еще год. Или два. Или пять.
Консервы давно закончились. Теперь рацион составляло лишь то, что произрастало в садике. Картошка со смородиной. Горох с клюквой. Грибы с клюквой. Как только не исхитрялись люди. Хотя в этом и не было особой нужды. Еда давно потеряла вкусовое разнообразие. Или даже сам вкус.
Солнце сгорбилась от каждодневной работы на земле. Сиам заметно осунулся. В неряшливой бороде мелькали проседины. Руки уже не позволяли намертво хватать рукоять топора и косить направо-налево крепкие стволы. Теперь по душе было просиживать на скрипучем крыльце и глядеть вдаль. Без толку таращиться и сидеть без движения, пока спина полностью не онемеет. Часто и Солнце подсаживалась к нему, когда уставала. Они могли проводить так долгие часы. Знали пейзаж наизусть, но все равно наблюдали.
– Как думаешь, живы Флейта и Джин?
– Мне все равно.
– Я бы не удивилась, если бы они исчезли в этом тумане. Но, скорее всего, просто погибли от голода.
– Не знаю. Видимо, так все и должно было случиться. Натуры наши проявились бы в любом случае, раньше или позже.
– Кажется, мы не застали натуру Гая.
– Он хотел казаться лидером, но его сломила бумажка. С настоящим лидером вряд ли так было бы.
– То есть?
– То есть его натура тоже проявилась. Он был слабым, – Сиам усмехнулся чему-то. – Но он мне нравился.
– И мне.
– А Юнона?
– Сегодня день памяти? – губы его снова растеклись в улыбке.
– Просто интересно.