Как-то поверх завядших кустов он увидел силуэт. И тут же обомлел.
– Джин?
Он сощурил глаза. Силуэт стоял прямо у кромки чащи.
Нет. Не он. Лицо знакомое.
Ноги оцепенели, однако его тянуло вперед, к силуэту. Даже если это и был мираж. Человек поманил рукой и скрылся между деревьев. Сиам, потеряв остатки рассудка, побежал по кустикам и бутонам к месту, где тот стоял. Огляделся, тяжело дыша. Никого. Шагнул в чащу.
Руки нервно раздвигали кусты, царапающие кожу. Казалось, впереди мелькала чья-то спина. Сиам бездумно продирался дальше. Лес сгущался. Сырела почва под ногами.
Снова показалась спина. Он был рядом!
Деревья словно расступались. Зыбкая земля. Грязь. Сиам обогнул широкий ствол. Силуэт оказался прямо перед ним. В темноте. Поманил рукой. Ноги Сиама шагнули. Еще.
Лицо знакомое, но молодое. Моложе моего.
Ботинок завяз в грязи. Сиам опустил голову и поерзал ногой. Вытащил. И остался один. У болота. Злополучного болота с зелеными лицами.
– Я ведь зарекся сюда ходить.
Он беспомощно огляделся. От слабости даже слезы не удержались в глазах.
– Мираж, чертов мираж, – пролепетали губы. – Сколько можно меня мучить, – голос становился тише. – Я ведь устал.
Нечто всплыло в памяти. Дежавю. Странное чувство. Что-то вертится на языке, но никак не хочет произнестись.
Он пересилил себя и заглянул в болотистую массу. Тела. Парами и раздельно. Всплывшие и набухшие. Потерявшие цвет и человеческий образ. Разлагавшиеся лица. Голые спины. Руки и ноги в неестественных положениях. Заглянул уже без отвращения.
Что-то вертится на языке.
– Это.
Сиам сощурился. Раскрыл рот.
– Это я.
Глаза увлажнились сильнее. Руки безжизненно повисли вдоль туловища.
– Я сделал это.
Тусклые воспоминания. Не хватает света, чтобы различить. Но разум уже понимал. То, что вертелось на языке, постепенно выползало наружу.
– Я убил их.
Вялая рука поднялась. Указательный палец проводил поочередно с трупа на труп.
– Гай. Джин и Флейта. Юнона. Солнце. Это все я.
Соленый ручеек сбежал вниз и скрылся в седеющей бороде.
– Но как? Я же видел…
Воспоминания прояснялись. Картинки из другого мира. Но с теми же знакомыми лицами. Слабый парень, алкоголик. Заносчивый и наглый молодой человек. Его спутница, перенявшая все мерзкие черты своей половинки. Смышленая девушка, ставшая легкодоступной. И последняя – до смерти робкая и этим самым притягательная.
Он – Сиам – убил всех.
Нет, не Сиам, а другой. Не стоит чернить это имя им. Он убийца, преступник и насильник. Это все он! Такому нет имени. Сиам любил их, а он подлец. Мерзавец! Да, он убил их всех. ОН!
Ноги сами понесли прочь. К дому. Ветки цепляли и кололи. Кусты больно врезались в кожу. Прочь.
Тело грузно свалилось на крыльцо. Кажется, ступеньки не скрипнули. Хотя бремя убийцы было тяжелым. Пустой взор таращился в никуда. Душа окончательно покинула тело. Пропасть стремительно ширилась.
Я убийца. Я убил. Я убийца.
Вечность просидел он на ступенях. Внезапно уши заслышали какой-то треск. Не придав этому значения, он продолжал пялиться в землю. Треск усиливался и приближался. Тарахтение стало таким невыносимым, что раздосадованный человек поднял голову.
Подъезжающий грузовик.
Тело вновь оцепенело, и только глаза следовали за крутящимися колесами старого грузовичка.
Снова мираж.
Колеса остановились. Из кабины выпрыгнули двое молодых людей и направились к сидящему. Тот не сводил с них глаз. Сквозь рой закостеневших мыслей просочилось воспоминание: те же два молодых человека вышли тогда с крыльца и сели в кабину старого грузовичка, оставив шесть человек, казалось, навсегда. Они ни капли не изменились.
Молодые люди подошли вплотную и пристально разглядывали человека.
– Годы потрепали тебя.
Ответные слова не лезли с языка. И лишь немощные выдохи заменяли их.
– Пойдем, нам велено забрать тебя.
Увлажненные глаза жалобно перескакивали с одного на другого.
– Идем, старик, пора.
Двое подхватили ватное тело под руки и повели к кузову. Помогли подняться и усесться. Кузов был полностью открыт, как и тогда. Явственно всплыли все события первого дня.
Двигатель надрывно затарахтел. Колеса забуксовали и нехотя покатили машину вперед. Двое в кабине громко гоготали.