— Баки? — удивление было столь искренним, что Баки бы умылся им и пил его, как родниковую воду, представляя широко распахнутые голубые, ясные глаза. — Почему ты здесь? Это опасно! Уходи!
— Нет! — вскричал Баки, напирая здоровым плечом на тугую стену так, что она стала подаваться и трещать. Он лишь жмурился крепче, боясь открыть глаза. Пот тёк по его лбу и вискам. — Нет, без тебя не уйду!
Что-то случилось в этот момент. Баки не понял точно, что, но его опалило жаром — мимолётно, но ощутимо. А потом он словно провалился куда-то и падал, падал, падал так долго, что сердце замерло от непонимания и страха. Внезапно он жёстко встретился с землёй, отшибая себе плечо и бок, и тут же распахнул глаза.
Он лежал под сенью огромного серого камня, стоявшего в центре Керриг-Уну-Гойдвига. Тот казался таким старым и величественным, что Баки не сразу смог вдохнуть. Выбоины и сколы на нём словно складывались в лик, а может, это просто играли свет и тени от разожжённых костров. Баки заметался взглядом, но это было лишнее. Стив, присев на колени рядом, склонился над ним, ощупывая прохладными пальцами голову и лицо, словно с ним, Баки, что-то могло случиться. Лицо его было взволнованным, но таким нужным в этот миг, что Баки, не раздумывая больше, притянул Стива к себе за шею и прижался ртом — яростно, цепляясь за него, как за единственный шанс на жизнь. Губы Стива ощущались пухлыми и приятными, но сама кожица была сухая и колючая, словно не первый раз обкусанная, и Баки, осмелев, облизал его губы, чтобы толкнуться между ними языком, пока Стив от удивления потерял дар речи. Нападение удалось — Стив потерял равновесие, его дрожащие руки подвели его, и он упал на Баки сверху, невольно углубляя поцелуй. Баки счастливо простонал в чужой рот — он только этого и ждал. Теперь, когда тонкое тело Стива упало сверху, он мог обнимать его, поглаживать по спине, не стесняясь и не задумываясь. Все мысли ушли, когда пришло понимание: Стив давным давно выбрал его. А сам он — Стива. И никакие больше силы, видимые или невидимые, не могли на это повлиять. Теперь или вместе, или смерть.
Баки больше не боялся смерти, не боялся тёмного лика Богини.
Но для Стива он хотел лишь одного — жизни. Друид заслуживал её, как никто другой.
Стив, задыхаясь оторвался от него. Баки давно не держал его за шею, поглаживая под лопатками, но тот будто распробовал, что ему предлагают. Между их губами и подбородками было мокро, у Стива сбоку приоткрытых губ текла слюна, и Баки ощутил внезапный и сокрушительный прилив внизу живота. Что-то поменялось в лице Стива — он тоже почувствовал это, и Баки стало немного неловко. Но смотреть на возбуждённого, покрасневшего до проявившихся веснушек, растрёпанного друида с зацелованными губами и не чувствовать желания Баки не мог.
— Почему ты не сказал раньше? — прошептал он Стиву в лицо, пальцами убирая выбившуюся соломенную прядь, лезшую в глаза. — Почему не сказал, что выбрал меня? Что я нужен тебе?
Губы Стива сложились в жёсткую линию, глаза метали молнии.
— Вспомни, — яростно прошептал он в ответ, — говорил ли ты мне что-то подобное? И что было бы, если бы я признался?
До Баки дошло. Он бы съел его. Схарчил бы друида, как волк — молодого ягнёнка. Он вожделел его так долго и так сильно, что никаких мыслей не оставалось. Конечно, это было не то, чего Стив был достоин. Баки и так причинил ему много боли.
— Ты мог сказать про Бельтэйн. Что я нужен тебе тут, сегодня, сейчас. Что ты выбрал меня для ритуала.
— Но я сказал тебе! — с отчаянием вскрикнул Стив. — Я сказал всё, что мог! Не тащить же тебя силой… Избранники или сами приходят в круг, или не приходят вовсе. И тогда это только моя беда. Никто не поможет друиду, сделавшему неверный выбор.
— Но это ведь не про нас, — примирительно вздохнул Баки, заглядывая в увлажнившиеся голубые глаза. Он обнял Стива крепче, ощущая всем собой, как сердце в маленьком теле бьётся напротив его собственного. — Потому что я выбрал тебя. Ты мой. А я твой. Сейчас и до конца времён, когда бы он ни наступил. И пускай эти камни и этот огонь слышат мою клятву. Я не оставлю тебя, Стив.
Пальцы Стива больно стиснули рубаху, впились в плечи. Он уронил голову на грудь Баки, словно был не в силах больше держать её.
— Ты мой избранный, — прошептал он, и Баки чувствовал жар его дыхания сквозь ткань на груди, — а я твой. До самого конца, Бак. Как думаешь, это долго?
— Мне всё равно, — честно ответил Баки. На него снова накатывало алчное желание, и он держался изо всех сил, чтобы не спустить свою руку по спине к голым ягодицам под рубахой. — Всё равно, пока ты рядом. Не оставляй меня, Стив…
Друид медленно поднял голову. Взгляд его стал тяжёлым, и от него жар прошёл по телу Баки — от шеи по груди и животу, стекая в пах. Стив медленно поднялся, оказываясь сверху на бёдрах Баки, как наездник на жеребце. Сглотнув, Баки положил руку ему на бедро и, забравшись под подол рубахи, заскользил вверх по мягкой коже. Он не остановился, а Стив даже не вздрогнул, когда пальцы запутались в жёстких волосках, нащупывая готовый подняться член. Баки прикрыл глаза. И обхватил дёрнувшийся в пальцах ствол ладонью. Он двинул всего несколько раз, но Стив совсем затвердел, ощущение горячей кожи и твёрдости под ней пьянили сильнее выдержанной медовухи. Баки поплыл — голова закружилась, и камни, нависавшие над ними, словно двинулись в танце.
— Смотри на меня, Бак, — прошептал Стив, чуть наклоняясь. — Будь со мной. Я хочу стать твоим. Хочу… — Стив нервно закусил губу, словно не мог выговорить — но Баки и не требовались пояснения. У него стояло так, что он боялся, как бы не проткнуть Стива насквозь в неположенном месте. Все мысли, оставшиеся в голове, были лишь о том, как осуществить задуманное. Ничего и никогда он не хотел так сильно, как любиться со Стивом — сейчас, здесь. Наконец-то.
Отпустив готовый излиться член, Баки собрал во рту слюны и сплюнул себе в ладонь. Он поднёс её и к лицу Стива, стыдясь и плавясь от желания. Друид понял без слов — и добавил своей слюны, смешивая всё в одно.
— Привстань, — взмолился Баки. Он мечтал добраться до спрятанного меж половинками задницы отверстия, ощупать, растянуть пальцами, как следует смазать его, и член, на котором сидел Стив, пульсировал так сильно, что было больно.
Стив приподнялся на коленях, руками упираясь Баки в грудь, и зажмурился — тогда, когда Баки, миновав поджавшуюся мошонку, нащупал сморщенную, сжатую дырку — и не сомневаясь ни мгновения начал растирать по ней слюну, настойчиво надавливая.
Стив быстро справился со смущением, окрасившим его и без того розовые щеки в алый. Он подхватил края рубашки Баки и уверенно потянул их наверх, сильнее выпячивая зад под ласки. Это было приятно и одновременно отвлекало — прохладные, ласковые пальцы на груди и сосках, щекотно обводившие каждый шрам. Баки забылся и не понял, как протолкнул в тесную теплоту свой палец. Стив дёрнулся и замер, не издав ни звука. А потом прошептал:
— Это будет больно?
— Нет, — поспешил с ответом Баки. — Нет, никогда. Я не хочу, чтобы было больно. Только хочу стать с тобой одним, — прохрипел он, лаская пальцем изнутри — и это была изощрённая пытка, потому что Стив задышал чаще, глаза его закатились, а губы приоткрылись от частых вдохов — словно тот решал для себя где-то глубоко внутри, стоит ли продолжать. — Эй… Стиви… Смотри на меня, — позвал Баки — и Стив распахнул глаза.
Он смотрел, едва ли моргая, и держался рукой за ворот своей рубахи, будто мечтал её порвать. Тонкий, раскрасневшийся, растрёпанный, прекрасный донельзя. Баки ощутил, как он неуверенно пытается помочь ему, насаживаясь на палец, — и протолкнул два, вызвав судорожный вздох. Он хотел бы продолжать так как можно больше, но из его собственных глаз текли слёзы. Он едва ли мог соображать.
— Пожалуйста, — зашептал он бессвязно, запрокидывая голову, — пожалуйста…
И почувствовал, как Стив перехватил его запястье, принуждая вытащить пальцы. Почувствовал, сладостно вздрогнув, как Стив взял его член в руку, как плюнул на него, неумело размазывая — и от одних этих ощущений едва не брызнул семенем.
— Баки, — прошептал Стив. И, лишь они снова встретились взглядами, принялся медленно насаживаться на каменно-твёрдый член, едва удерживая его рукой. — Баки…