Нас окружают, думала она. С одной стороны Повелительница Драконов, которая с удовольствием разорвала бы мир на куски и принесла бы его изуродованный труп Владычице Тьмы; с другой стороны чародей в Башне Высшего Волшебства, который считал хорошей идеей бросить вызов всем Богам, будь то Боги Добра, Нейтралитета или Зла.
Хлопнула закрывающаяся книга.
Хозяин Башни Высшего Волшебства поднялся со своего места и, поцеловав Ладонну в щеку, вышел из помещения. Пошел посмотреть на темного эльфа, подумала она. Улыбаясь, она снова откинулась на спинку кресла, чтобы наблюдать за путешествием лун.
Темный эльф и гном… возможно есть способ уладить все проблемы сразу.
Глава 16
Приветственные бормотания витали вокруг Пар-Салиана, когда Хозяин Башни приближался к приемной, бормотания магов всех орденов, желающих ему хорошего вечера. Даламар знал, что Хозяина зовут Пар-Салиан. Высокий и худой престарелый маг, Хозяин Башни не входил в приемную, оставшись стоять на пороге прохода, ведущего из главной в южную башню. При виде него Даламар поднялся, спрятав руки в рукава своей черной мантии. Он знавал людей и постарше, которые выглядели старыми в пятьдесят и почти мертвыми в восемьдесят. Его собственные девяносто восемь лет, среди эльфов считались юношескими и изумляли людей, в то время как человеческая короткая жизнь пугала его. Но он не чувствовал, что Пар-Салиан близок к смерти. Он был стар по человеческим меркам, но в нем чувствовалась жизненная сила, которая заставляла не обращать внимания на дряблые мускулы. Даламар проникся уважением к этой силе, и его сердце, не привыкшее кого-либо уважать, потеплело.
"Добрый вечер, мой господин," — сказал он. Он наклонил голову, чтобы поклониться. Пар-Салиан ничего не ответил. Он долго стоял и его синие глаза блестели острым умом, его морщинистое лицо было каменным, делая невозможным узнать, какую он дал оценку молодому темному эльфу, стоящему перед ним. На стенах факелы мерцали бездымным магическим огнем. Тени ткали сети на полу и в воздухе висел аромат магии.
Наконец он сказал: "Вы пришли, чтобы пройти Испытание."
Внутри Даламара все сжалось от страха и волнения.
"Да, мой господин."
"Кто обучал вас?"
Даже тени смущения не промелькнуло на лице Даламара. Он выдержал пристальный взгляд Хозяина и сказал:
"Некоторое время я обучался с магами Илле Сават в Сильваносте. В последующее время я был сам себе наставником."
Пар-Салиан поднял бровь.
"Понятно. А вы знаете, что ни все маги выходят целыми из своих Испытаний, и еще меньшее количество выходят неотмеченными им? Некоторых поглощает магия, которой они не в состоянии управлять и они не возвращаются живыми."
Он сказал это холодно и без эмоций. Подняв голову, Даламар твердо ответил:
"Я знаю это, мой господин, и я здесь."
Мягкий ветерок проник в комнату из южной башни, принеся с собой запахи магии, старости и воска бесчисленного количества сожженных свечей. Даламар поднял голову, почувствовав эти запахи, как если бы услышал чей-то голос.
Пар-Салиан кивнул, как будто ожидал это услышать.
"Я кое-что знаю о вас, Даламар Арджент."
Даламар не произнес ни звука, не решаясь поправлять Хозяина Башни по поводу собственного имени.
"Я знаю, что вы внесли некий вклад в защиту Сильванести," — белая мантия скудно улыбнулась.
"Возможно, ваш план с иллюзией действительно сработал."
"Он действительно сработал, мой господин," — сказал Даламар, — "он работал некоторое время и Повелитель понес потери."
"Потери, которые она скоро восстановила. Но вы правы. Отнюдь не ваша магия подвела королевство. Это сделал кое-кто другой." — Даламар молчал и Хозяин продолжил, — "сердце вашего короля подвело вас. Он не доверял своему народу, он не доверял своим Богам." — голос Пар-Салиана стал еще холоднее, — "И вы потеряли веру вместе с вашим королем."
"Нет, мой господин. Он потерял свою веру самостоятельно," — Даламар снова уважительно склонил голову, — "а у меня никогда и не было большой веры в ваших Богов. Я нашел Бога, который ведет меня теперь по жизни. В Нуитари я верю."
В наступившем молчании Даламар чувствовал, что его слова рассматриваются и взвешиваются под разными углами. Он дрожал — а кто не дрожал бы под таким пристальным взглядом? — и принуждал себя стоять прямо, хотя его колени подгибались. Он не может позволить себе рухнуть здесь на пол, не сейчас, не здесь, не перед этим магом, в руках которого его шансы пройти Испытание Высшего Волшебства.
"Все понятно." Хозяин Башни сделал маленький приглашающий жест, который означал, что он будет сопровождать гостя внутрь Башни. Он отстранился, показывая, что Даламар должен идти перед ним.
Сильно сжимая руки в рукавах мантии, Даламар сделал один единственный шаг в сторону южной башни — и весь мир вокруг него заполнился криком, в котором он узнал свой собственный. Дикий ветер ревел в его голове, соперничая с воплем. Он попытался бороться и принудить себя стоять неподвижно. Как только он сделал это, рев в его голове прекратился и его охватила темнота, приятная темнота, столь же дружественная, как сон.
Этой темноте он отдал себя, полагая, что окажется там, где должен быть. Успокоившись, он упал… но потом темнота снова взорвалась криком.
**
По венам Даламара бежал огонь, наполняя его страстью и силой. Огонь был самой его кровью, пылающей в предвкушении и жажде. Это был огонь магии, властью темного колдовства Нуитари, вырывающегося из него; которым никто не мог управлять, кроме него самого.
Невероятно, какая сила проходит через него сейчас! Как молния, взвивающаяся в небо! Он не может удержать её, он не сможет даже…
Даламар стоял на туманной равнине, издавая ликующие крики и его голос был похож на песню ветра, дико ревущего в кронах деревьев Вайретского Леса. Его душа едва не покидала тело, магия бурлила в нём нескончаемым потоком. Он прекратил кричать, пытаясь сдержаться, но его голос как будто не подчинялся ему. Он заметил, что поет песни природы, изученные им в Сильвамори, простые красивые слова, которые невозможно было записать и выучить на бумаге.
Он поет. Он поет. Он, должно быть, выучил эти песни у Кагонести в Сильвамори…
Даламар подумал, что это может быть правдой, он выучил эти песни у Кагонести, у тамошней чародейки, сила которой выражалась в музыке ее непокорной души и что эта сила так напоминает Дикую Магию, которую все так боятся и потому отказываются принимать за таковую магию Диковатых Эльфов. Я вижу! Я вижу, я знаю ту силу, которую презирают другие маги… Даламар думал, что сможет об этом рассказать всем, но у него не было слов, только магия и слова заклинаний, которыми он хотел бы научиться изъясняться, слова, которые он любил всем сердцем и душой.
Он бросил четыре огненных шара, затем поймал их и раздавил в руках. Он произносил каждое известное ему заклинание — и те, что выучил в Доме Мистиков Сильванести, и те, о которых узнал в Сильвамори и в Тарсисе, и даже те, которые познал в своей тайной пещере тайком от наставников. Он бросал заклинания, не задумываясь о том, что это может истощить его или даже убить. Сотворение заклинаний было всем, чего он желал от жизни. И если он умрёт от этого, то вряд ли он найдёт лучшей способ умереть. Он смеялся и плакал от радости осознания своей силы и уверенности в том, что он может колдовать бесконечно, пока весь мир не будет опутан его заклинаниями.
Словами, песней и жестами Даламар явил себе земные чудеса и сбрасывал с неба молнии. Он побывал в туманном мире, где не существовало неба и земли не было видно под ногами. Там он шел, вооруженный магией, среди теневых существ и призраков. Он стоял среди дриад в их речных долинах и разговаривал с кентаврами в самой тёмной части Омраченного Леса. Перед ним стояли демоны, существа с двумя головами или девятью глазами, существа, чье дыхание дымило кислотой, в груди которых не билось сердце, на месте которого зияла пустота. Рогатые твари, летающие демоны с кожистыми как у драконов крыльями. Они называли его повелителем и кланялись ему, умоляя дать им шанс послужить своему господину. Он продолжал вызывать их к себе магией и силой своего непреклонного желания и затем отпускал, заставив поклясться, что они явятся по первому его зову. Таким образом он связывал с собой существа, один вид которых напугает любого до полусмерти.