Подошвой Млечный Путь закрыт.
Скопцы построены в колонны.
Сизиф Сизифу говорит:
— Нас миллионы, миллионы!
Я вспоминаю иногда,
Как если б счастье возвратилось,
Минуты вольного труда,
Судьбы неслыханную милость...
2.10.76
3
Он был еще молод, когда,
Прося подаянья,
За ним увязались нужда,
Тоска и страданье.
Он был еще полон собой
И полон надежды,
Когда его тесной гурьбой
Обсели невежды.
Я знаю, что времени нет,
Иссякло терпенье,
И все-таки счастье — предмет
Его вдохновенья.
Я знаю, как жизнь невзначай
Становится болью,
И все-таки — счастье: пускай
Не с ним, не с тобою...
3.10.76
* * *
У женской нежности завидно много сил.
Анненский
Ты, ласточка, вольна, а вольности не спится.
Лазурью и листвой осмыслен твой полёт.
Ты — спица в колесе поэзии, ты — жница
Воздушных струй, ты — нежности оплот.
Я имя милое хочу связать с тобою,
Семь смыслов, семь страстей сосредоточить в нём,
Семь истин приручить, а ты меж тем восьмою
Увлечена в лазурный окоём.
Лети, одушевляй! Ты выше аллегорий.
Беспомощны слова. Лишь вечный небосвод
Вместит твою мечту, твой ареал, который
Несбыточною нежностью живёт.
24.10.80, 1989
ПЕСНЯ
Она под небом Крыма,
Где даль ясна, где мысль вольна —
Моим стихом хранима,
С морской волной дружна.
Волна бежит от Крита
Через Босфор до Крымских гор —
И блеском нереида
Спешит насытить взор.
И я бы мог на юге
Не знать забот у древних вод,
Но ласточка разлуки
Гнездо над нею вьёт.
23.08.80
ФАВН В РОЩЕ КИПРИДЫ
Зое Эзрохи
1
Ты, Аматузия нежная,
дар сей прими благосклонно:
Новая жрица твоя,
кинув кружок Аонид,
Тебе творит возлиянье,
но дружбы с Игеей не водит,
Бахус также ей чужд —
тем драгоценнее дар.
2
Увы, Игея в наш век
в большей чести, чем Киприда!
Правило это старо:
тот в чести, кто суров,
Но и Прекрасная прав
над нами своих не теряет —
Чувствую: взыщется мне
этот кощунственный стих.
28-29.08.80
КАМЕНА ПРИШЛА И УШЛА
1. ЕЕ ПОРТРЕТЫ
Вот фотографии. Осталось их немного:
Одни я выбросил, другие потерял.
Ты хороша на них: живым дыханьем бога,
Нектаром юности проникнут матерьял.
Десятилетие, как листья облетели...
Я дверь в котельную закрою на крючок —
И стих ямбический слоняется без цели,
И заливается под нарами сверчок.
Как в пору ту мы все блаженны, даровиты!
Лишь нет еще судьбы: она шумит в листве.
Поди скажи в наш век: волшебные ланиты.
А всё-таки скажу, останусь в меньшинстве.
Канова их ваял, расписывал Понтормо,
Но дорианов бес не дремлет на посту:
Я прикасаюсь к ним — и оживает форма,
И милые черты стареют на лету.
20-21.11.80, котельная ЦНИДИ
2
Ты права: я добился немалого!
Оглянись, посмотри на меня —
И найдешь неудачника вялого,
Потерявшего гриву коня.
Опустившегося, бесконтрольную
Жизнь ведущего, день ото дня
Больше, вечности давшего вольную, —
Оглянись! Ты увидишь меня,
Все иллюзии похоронившего,
Распростертого во временах,
В кочегарке, за бойлером, нищего,
В провонявших мазутом штанах...
— Это он ли, — ты спросишь с сомнением, —
Там, на юге, где плещет волна,
Давней юности милым видением
Был, обрывком чудесного сна?
Не подумай, я вовсе не сетую
И себя не жалею ничуть:
Не грущу — и тебе не советую.
Я от скуки насмешкой лечусь.
Скучно Мойрам. Старух не мешало бы
Для острастки слегка подразнить —
И, глядишь, от насмешливой жалобы
Веселее потянется нить.
20-21.11.80, котельная ЦНИДИ
3
Камена пришла и ушла.
Вы рядом Киприду найдете,
Но что мне за дело? Была
Шарманка недолго в работе.
Камена пришла и ушла,
Растаяла, как наважденье,
И времени препровожденье
За труд недоумку зачла.
Я звуков сцепленья люблю
И нежные смыслов смещенья,
И если с другою шалю,
То это моё упущенье.
20-21.11.80, котельная ЦНИДИ
РЕФЛЕКСИЯ
Корковое вещество,
Звезды осенние, жальте!
Нет впереди ничего —
Трещина в мягком асфальте.
Трещина, ссадина, боль,
Стыд... Над асфальтовым полем
Кто-то мне шепчет пароль:
Легче играй, мирандолем.
Долго ли в доме пустом
Вытянешь? Долго ли душу
Здесь, над Литейным мостом,
Вывернуть в слякоть и стужу?
Овеществленный каприз
Звездной расхлябанной жижи
Долго ли вытолкнуть из
Экологической ниши?
Коконы дальних миров,
Вязь шелкопрядов вселенной
Входят под нищий мой кров
Трещиной смысла нетленной.
Ожесточась в пропастях,
Взвившись до символа злого,
Душу изводит пустяк —
Зверь, пожирающий слово.
2.12.79, 1989
* * *
Как шумный ливень, необуздан гений,
Не мыслит он, но твердь животворит.
Он не союзник умудренной лени —
И нас торопят окна затворить.
С остолбененьем наша мудрость схожа.
Надежен ствол ее, да корень сух.
Рефлексии пожизненная ноша
Надкушенный отягощает дух.
Меж тем как он, не вглядываясь в средства,
Вычерпывает суть свою до дна,
Коллекциями сумрачного детства
Твоя наперсница поглощена.
И, ей подобна, в боль свою вникая,
По эту сторону добра и зла,
Исхлёстанная веточка нагая
Качается, касается стекла.
26.11.79
* * *
Дискретен мир: в нём счастье — форма,
И панацея смысла — знак,
И наша птица ищет корма
В блаженных сгустках, в именах.
Она вспорхнёт — и мы под сенью,
И гений сам в себе счастлив,
И с ним — симво́л уединенья,
Египетский иерогли́ф.
Рассыпано в стенах Уфиций
Ее жемчужное зерно.
Но что обведено границей,