К своему стыду, он не помнил, что именно нужно ввести с сенсорной клавиатуры для обеспечения доступа в командный отсек постороннего офицера в качестве сопровождающего.
– Не беспокойтесь, – прервал его мучительное замешательство полковник Романов. Достав личный кодон, который Денис Иванович носил на запястье правой руки на тонкой, прочной цепочке, он коснулся овальным чипом окошка сканера, и через пару секунд в информационном сегменте панели доступа появился зеленый индикатор с цифрой «2», а массивный люк вздрогнул и медленно начал сдвигаться в сторону, исчезая в переборке.
...На боевом мостике царил полумрак. Экраны телескопического обзора были погашены, большинство приборных панелей подсвечивали лишь сиротливые огоньки индикаторов энергосберегающего режима.
– Так, – полковник окинул отсек внимательным, хозяйским взглядом и, сев в кресло, спросил: – А теперь объясните мне, Андрей Николаевич, кто вам позволил отключать модули «Одиночки»[1]?
– Я ничего тут не трогал, – развел руками Дерягин, усаживаясь в кресло командира корабля.
– Думаете, мне больше нечего делать, кроме как лично инспектировать корабли? – насупился Романов. – В автоматически формируемом отчете, отправляемом с борта фрегата в технический отдел штаба флота, нет никаких данных по статусу и состоянию модулей искусственного интеллекта. Если их не выключили вы, то кто это сделал?
– Кроме меня на боевой командный мостик не заходит никто.
– Уверены?
– Доступ есть только у командира корабля.
– Верно. В таком случае, почему бы вам не ответить честно: да, я отключил «Одиночек» по таким-то и таким-то соображениям?
– Я не делал ничего подобного! – упрямо ответил Дерягин.
– Ладно, – Романов пожал плечами. – Сейчас проверим. Давайте поменяемся местами ненадолго.
Андрей молча уступил свое кресло. Полковник вновь коснулся личным кодоном соответствующего по размеру окошка сканера, получая полномочия доступа к боевым подсистемам фрегата. Разгоняя сумрак, в воздухе над пультом сформировалось пять голографических мониторов; кроме визуального вывода информации трепетно оживший индикатор возвестил о прямой передаче данных в имплант Романова.
Через несколько минут, полностью изучив полученные по запросу данные, Денис Иванович откинулся на спинку командирского кресла.
Взгляд у полковника был задумчивым.
– Примите мои извинения, капитан, – наконец произнес он. – Вы действительно не отключали модули искусственного интеллекта. В системе фрегата их попросту нет.
– Ну, вот видите. Я же вам говорил, – облегченно вздохнул Андрей.
– Зря вы так обрадовались, – тут же осадил его полковник. – Для меня, да и для вас, было бы проще, оправдайся мое первоначальное предположение о некоторых фобиях капитана фрегата «Одиссей» относительно систем искусственного интеллекта.
– Не понимаю, в чем проблема?.. – начал было Дерягин, но Романов остановил его не терпящим возражений жестом.
– Проблема в том, что идет война. И она докатилась до границ Солнечной системы. Будь на борту вверенного вам фрегата полноценный комплект «Одиночек», я бы ограничился выговором капитану Дерягину, заставил бы включить их и... вздохнул бы с облегчением. А теперь что мне прикажете делать?
– Но я-то в чем виноват? – вскинул голову Дерягин.
– Вы? Да, собственно, вы конкретно не виноваты, – вздохнул Романов. – Спрашивать надо с тех, кто монтировал подсистемы фрегата. Кстати, как давно происходила реконструкция?
– Лет десять назад. Точно не помню. Вы хотите есть? – неожиданно спросил Дерягин, который из-за внезапного визита полковника встал раньше обычного и даже не успел позавтракать.
– Не откажусь, – ответил Романов. – А что, на борту прием пищевых таблеток – ритуал?
– Мы не питаемся таблетками, полковник. Под броней фрегата скрыт самый мощный из известных мне на сегодняшний день комплексов биологических лабораторий. Неужели вы думали, что мы заменяем пищу таблетками?
– Конечно.
– Сейчас я вас удивлю. Вы, наверное, забыли, что такое настоящая еда?
– Не помню, когда ел по-настоящему в последний раз. Ладно. У меня предложение – давай, во-первых, на «ты», капитан, а во-вторых, мне теперь торопиться некуда, в связи с открывшимися обстоятельствами буду вынужден задержаться, так что от нормальной еды не откажусь. Но придется совмещать приятное с полезным, так что прикажи доставить обед сюда. Нужно кое-что подправить в боевых подсистемах, и поговорить нам не помешает.
– Сейчас распоряжусь, – коротко ответил Дерягин, у которого камень свалился с души.
Что представляют собой «Одиночки», он знал и был откровенно рад, что их не обнаружилось в составе бортовых кибернетических систем.
На самом деле полковник оказался вполне нормальным человеком.
Грусть пряталась в глазах Романова, скрыть ее не давали ранние лучики морщин, да полковник и не старался рисоваться. Некоторое время он молчал, что-то обдумывая, а затем, подведя итог кратким размышлениям, неожиданно произнес:
– Нет «Одиночек», и ладно. Не все ж им балом править. Я вообще за последние годы в первый раз сталкиваюсь с кораблем, где экипаж – исключительно люди.
– Да какой из нас экипаж. – Андрей махнул рукой. – Воевать мы не умеем, предупреждаю сразу.
– А вот зря не умеете, – вновь нахмурился Романов. – Жизней своих не жалко? Налетят истребители или штурмовики, что делать станете? Умирать?
Дерягин вздрогнул. Над такой трактовкой вопроса военной подготовки он как-то не думал.
– Вы уже не в глубоком тылу, капитан, а почти на передовой. Атаку флота Свободных Колоний на Солнечную систему можно ждать в любое время.
– Но, помилуйте, полковник, я сейчас объясню вам: ядром конструкции, которую вы только что так громко назвали «космическим кораблем», на самом деле являются биологические лаборатории и несколько модулей производства, где мы создаем перспективную аппаратуру. Около десяти лет тому назад приказом командующего флотом исследовательские сегменты переместили с орбитальной станции, вмонтировав в корпус фрегата, – теперь лаборатории и производственные отсеки действительно скрыты под внешней конструкцией из брони, нам даже восстановили гиперпривод и двигатели планетарной тяги, которые фрегат потерял в боях, но разве...
– Вы что, серьезно считали, что все делалось ради маскировки? – иронично и немного раздраженно перебил его Романов. – Нет, – он покачал головой. – Я нахожусь на борту космического корабля. Не бутафорского, а настоящего. Ну что мне с вами, учеными, делать?
– Оставить в покое? – в тон ему предположил Андрей.
– Легко, – кивнул полковник. – Только боевые кибермеханизмы Флота Колоний церемониться не станут. Разнесут вас в космическую пыль, и кому легче? Вам? Мне?
– Так что же вы от меня в конце концов хотите? – не выдержал Дерягин.
– Хочу, чтобы у вас был шанс выжить. Больше ничего. Будете осваивать управление кораблем, или я поставлю сюда системы искусственного интеллекта.
Их диалог был прерван появлением кибермеханизма, доставившего на боевой мостик обещанный Дерягиным обед.
На трехъярусном столике истекали ароматами несколько блюд, о составе которых Романову оставалось лишь догадываться. Слюна во рту внезапно свернулась клубком, он сглотнул, удивляясь нахлынувшим чувствам. Из разложенного на тарелках он с трудом узнал только мелко порезанные овощи да кусок хорошо прожаренного мяса.
Война...
Три десятилетия безумия.
Он забыл не только запах настоящей пищи, даже ее вид. На миг полковнику стало жутко собственных мыслей, и взять себя в руки, не показывая Дерягину своего состояния, было трудно...
1
Система «Одиночка» (ALONE) – буквальный перевод «в одиночестве» (интеранглийский). Кодовое название модуля независимого поведения, постепенно, по мере усовершенствования, превратившегося в модуль искусственного интеллекта. Использовался не только в киберсистемах серв-машин, но и в других видах боевой техники. Более распространенное название, ставшее общеупотребимым, – «Одиночка».