Мои размышления о будущем прервал входящий вызов от доктора Форджера.
— Привет, коллега, — улыбнулся он. — А тут с тобой кое-кто хочет поговорить.
Рой передал кому-то планшет. И я увидела, как за него ручками-веточками хватается изможденная девочка. Синюшная кожа. Белесые губы. Жуткие синяки под глазами.
Жуткое зрелище для неподготовленной психики. Правда, меня этим не испугаешь. Я нечто подобное в зеркале видела последние одиннадцать лет. Но все равно.
— Здравствуйте, — малышка почти шептала. — Спасибо, что вы меня вылечили.
Я лишь растерянно кивнула в ответ. А девочка улыбнулась и закрыла глаза. Видимо эти нехитрые действия вытянули из нее все силы.
Планшет Роя перехватил мужчина, которого обнимала хрупкая женщина, удивительно похожая на мою юную пациентку.
— Добрый день, доктор Стат. Мы вряд ли сможем подобрать слова, чтобы выразить нашу признательность за то, что вы для нас сделали. И если когда-нибудь вам понадобится помощь. Любая помощь, просто, дайте нам знать.
— Не стоит, — мне было неловко. Я вообще, не любила слушать похвалу или благодарности. А уж в этом конкретном случае, тем более. — Рада, что ваша дочь жива. Но не стоит. Это моя работа.
Нет, я вполне отдавала себе отчёт в том, что спасла девочке жизнь. Там, действительно, счёт уже шел на часы и минуты. Баг программы жизнеобеспечения. Печально, но такое случается. Большая удача, что критическое состояние было выявлено не слишком поздно. В целом, мне даже с основной задачей справиться удалось. Пациент пришел в сознание. А это само по себе говорит о том, что работа выполнена не так уж плохо. Если же считать, две менее удачные попытки лечения, за которые с родителей Авроры стрясли небольшое состояние, то даже хорошо. Но и ошибка, раздражающая самим фактом своего существования, имела место. В такой ситуации я бы предпочла принцип: никаких почестей — никакого осуждения.
Рой считал иначе. Мой бывший наставник, не то, что бы хотел меня переделать. Скорее, он пытался оградить меня от того, что считал своими ошибками.
Я понимаю: им движет забота и привязать. Мне иногда кажется, что Рой любит меня гораздо больше, чем родители. Если мои родители, вообще, меня любят. Но в такие моменты мне хочется, чтобы он занялся своей жизнью и отстал от меня. Одна проблема — Лейла тот ещё трудоголик и детей пока не планирует. А жаль.
— Ну и зачем? — спросила я, когда доктор Форджер вышел из палаты.
— У тебя есть некоторые проблемы с интеграцией в социум и адаптацией.
Эта его манера меня, если честно, бесит. И я давно бы послала его… далеко, если бы не была сама к нему привязана сильней, чем к кому-либо на свете.
— Я не хочу общаться с пациентами или их родными. Особенно в таких ситуациях.
— Ты боишься и избегаешь людей, — «открыл» мне глаза Рой.
Да, боюсь. Но это же не повод вышибать клин клином.
— Что не мешает мне нормально выполнять мою работу. — Я стараюсь говорить холодно и жёстко. Но на моего старшего коллегу это не производит ни малейшего впечатления. Его мои попытки отстоять личные границы никогда не останавливали. Если он сегодня решил причинить тебе немного добра, проще смириться и потерпеть. Потому, что он абсолютно уверен в своем праве меня воспитывать. Ведь никто другой этим, по его мнению, не занимается.
— Это мешает тебе жить. Ты прячешься от них, ныряя с головой в работу, отгораживаясь протоколами. Или я не прав? Докажи. Сколько новых знакомых у тебя появилось за последний месяц? Считаем только тех, кому ты сказала больше, чем "Здравствуйте. Рада знакомству. Всего хорошего".
— Четыре.
Рой иронично вздернул бровь. Но я была невозмутима. Друзьям Каи я сказала значительно больше трёх фраз. Там целая лекция по биологии была.
— Неплохо. С кем из них ты планируешь продолжить знакомство?
— Со всеми. — Тут я почти не лукавлю. Знакомство, правда, планируют продолжить парни. С химией и ксенологией у них такие же трепетные отношения, как с биологией. Как они только образовательный минимум получили с такими-то знаниями? — У меня даже парень появился. Кажется.
— По-моему, я слышу сомнения в чем-то голосе.
— Уверена, что он появился. Но не знаю куда применить это иррациональное явление. Он появился слишком неожиданно. Я не была к этому готова. Но Каи мне очень нравится.
— Ты что-нибудь придумаешь. Я в тебя верю.
Приятно, конечно. Особенно, когда я сама в себя не верю. И не понимаю, как вести себя в этом идиотским мире здоровых людей. Порой мне хочется вернуться в свою палату, из которой мне так хотелось сбежать все эти годы. Там, по крайней мере, все просто и понятно. Нет необходимости гадать, что одеть на свидание. Или думать о том, как себя вести, чтобы понравиться. Страх все испортить или потерять мне был тогда неведом. Все самое худшее, что могло со мной случиться, уже случилось. А тут все так… запутано.