— Расширение медицинских университетов? — не сдавался Лер Акио.
— Без реформы системы образования, боюсь, это не принесет результатов.
— Лера Стат, — Мой отец голосом выделил обращение "лера", демонстрируя, что рассматривает Астрид как девушку, а не как врача. — Можно подумать, вы, в свои шестнадцать лет, что-то в этом понимаете. Иштарская система образования намного превосходит терранскую. Наши школы, в первую очередь, воспитывают гражданина и личность, а не послушное стадо.
От такого откровенного хамства поморщились все присутствующие. Даже мама недовольно поджала губы. Она предпочитает бросать оскорбления в обёртке из комплиментов и фальшивой заботы.
Если бы Астрид не взяла меня за руку, успокаивая, я бы не сдержался.
— Лиран, вы обещали мне что-то показать, — вежливо улыбнулась Звёздочка.
— Да, конечно, — с облегчением выдохнул молодой мужчина.
— Прошу меня простить, — Астрид лучезарно улыбнулась. — Профессор Ли, вы, как человек, лучше меня разбирающийся в особенностях профильного медицинского образования, думаю, легко объясните Леру Акио почему Терра имеет на двадцать процентов больше специалистов по медицинскому программированию. При том, что на Иштаре даже больше учебных заведений, чем на Терре. А еще, расскажите, как выходит, что у вас больше половины интернов, начинающих свое обучение по специальности «Медицинское программирование. Педиатрия» не доходят даже до третьего курса? Их или отчисляют за неуспеваемость, или переводят туда, где проще учиться. На Терре число отчисленных за последние тридцать лет упало с двенадцати процентов до десяти. Это так… для сведения. Хорошего вечера. Была рада встрече.
Глава 14
Астрид Эрден Стат
Как же меня бесит эйджизм! Да, мне шестнадцать. Но это же не значит, что я — дура. И ведь понимаю, что родители Каи ведут себя так от бессилия. Их ранее такой удобный сын перестал быть послушным и поставил свои желания выше их представления о том, как он должен жить.
— Простите за эту безобразную сцену, — натянуто улыбнувшись, произнес Лиран, когда мы вошли в библиотеку.
— Вы не имеете к ней никакого отношения. — Я постаралась закрыть не самую приятную для меня тему. — За что вам извиняться?
— Дорогой, — птичкой пропела Нана, прижимаясь к жениху как-то уж слишком сильно. — Я так удивлена, что родители Каи настолько недоволен его выбором, что не могут содержаться даже на публике. Со мной они всегда были добры. Возможно, мы чего-то не знаем. Не могут же почтенные люди вести себя так без причины.
Я бросила короткий взгляд на моего парня и поняла, что он сейчас взорвется и поняла, что надо эту говорливую особу заткнуть. Для ее же блага. Каи — далеко не белый зайка. Он, если злится, может парой фраз так осадить, что час отходить будешь.
— Лера Пао, ну что вы, как малое дитя. Ищите скрытые причины тогда, как они лежат прямо на поверхности. К вам они были добры потому, что Каи не планировал на вас жениться. Родительская ревность беспощадна. — Улыбаюсь и наивно хлопаю глазками. Гадости безопаснее говорить именно так. Пока тебе нет двадцати и это воспринимается окружающими, как наивная прямолинейность подростка, а не хамство. А потом, чтобы у нее не было времени и возможности ответить, меняю тему. — Лиран, мне безумно интересно, какое сокровище вы приобрели.
Мужчина степенно кивнул и указал на небольшую картину, расположившуюся над каминной полкой.
Я плохо разбираюсь в живописи. Но даже мне стало ясно, что художник — гений. Там не было ярких красок — лишь пастельные тона. А сама картина как-то обходилась без четких линий. Казалось, что ты смотришь на солнце через полупрозрачную вуаль. Я даже потянулась рукой к глазам. И лишь поняла, что эта радужная дымка нарисована.
Девушка в жемчужном платье разглядывала светло-бирюзовую бабочку, севшую ей на ладонь. Она одновременно была похожа на обычного человека и сказочную фею. То есть е ней было что-то, что невозможно описать словами. Загадка. Магия. Сияние, которого ты не видишь, но чувствуешь. И это соседствовало с вполне заурядной внешностью.
Я поняла, что смотрю на свой портрет лишь через несколько минут, но разум упрямо отказывался соотносить меня и это волшебное создание.
— Работа вашего пациента, — сказал Лиран с лукавой улыбкой. — Асано Леи. Весьма талантливый юноша. Ваш ровесник, кстати. Думаю, вы покорили его сердце. В этой картине читается молчаливое, но от того не менее романтичное признание в любви.