— Сплетни ходят обо всех и всегда, — девушка устало массирует виски. — И чем меньше у людей иных развлечений, тем изощрённые и злее слухи. Степень твоей вовлечённости в общественную жизнь значение особо не имеет. Другие пациенты клиники, где мы все лечились, такое обо мне друг другу рассказывали, что и словами не описать. При том, что я с ними почти не общалась. Мне приписывали даже бурный роман с одной девочкой, которую я видела раза два в жизни. Мы как-то столкнулись в коридоре. Шесть или семь человек пришло мне объявить о том, что они все знают не собираются хранить это в тайне. И ладно бы одновременно явились. Так нет. По очереди. Дня три меня развлекали своими визитами вежливости. И почему-то очень расстроились, что их обвинения меня оставили абсолютно равнодушной. Хотя я до сих пор не понимаю, что именно должно было меня оскорбить?
— На Терре очень сильны гомофобные настроения, — стараюсь помягче объяснить почему это было не сплетней, а прямым оскорблением или даже угрозой.
— А я тут при чем? Это их настроения. Мне, вообще, безразлично, кто с кем спит или крутит романы. Если это происходит добровольно и по достижения возраста согласия. А если у кого-то нет более интересного занятия, кроме того, как придумывать и пересказывать небылицы про других людей, мне их жаль. И, вообще, болезненный интерес к чужой сексуальной жизни является следствием отсутствия собственной при сниженном интеллекте. Сплетни и сплетников следует игнорировать. И уж последнее дело им что-то доказывать или объяснять. Не поймут, переврут твои слова и выставят тебя в ещё более неприглядном виде, чем до этого.
— Кто научил тебя относиться к этим вещам так?
— Преимущественно, жизнь. Ну, и Лейла, немного. Она классная… она… была классной.
— Не грусти, — неуклюже постарался утешить ее я. Просто всегда, когда она вспоминает о наставнике и его супруге, у нее в глазах такая тоска читается, что у меня сердце готово разорваться.
— Смерть — это часть жизни. Давно бы следовало к этому привыкнуть, но как-то не, получается. Я почему-то не боюсь умереть, но мне до безумия страшно потерять еще и тебя.
— Ну, что со мной может случиться? — неловко стараюсь отшутиться я, но получаю до боли серьезный ответ на свой вопрос.
— Все, что угодно.
— Я тебе обещаю, что все будет хорошо.
— Это не правда, — Астрид смотрит на меня с укором. — Все не бывает хорошо. И ты не можешь обещать, что ничего не случится. Мы все не застрахованы от случайностей, на которые никак не можем повлиять.
Спорить с этим грустным фактом может только полный идиот. Поэтому я пытаюсь сменить тему:
— Ты веришь в хорошие приметы?
— Магическое мышление считается нормальным у детей до пяти-шести лет. Я, как ты знаешь, немного старше.
— Есть поверье: если семь разделить на двоих, у судьбы можно попросить немного удачи.
— Три целых пять десятых. И пусть удача всегда будет с нами.
Я поперхнулся, но поймав удивленный взгляд, пояснил:
— Это фраза из экшен-триллера. Там еще в конце всех персонажей убили.
— Странное везение.
— Да. Но ты меня сбила. Делить нужно не абстрактные цифры.
— А что?
— Мгновения счастья. Хочешь покажу?
Астра кивнула. И я повел свой кар в сторону ближайшего развлекательного центра. Задуманное было детской забавой. Но почему бы и нет?
— Фотокабина? Это наш сегодняшний спонсор удачи? — Звёздочка неожиданно развеселились. — И как это работает?
Я поманил ее внутрь.
— Семь фотографий система разделит на два носителя. Три одинаковые у меня и у тебя. И по две каждому из нас. Последними делиться нельзя. Они должны остаться только у того, кому достались. Флешки будет спрятаны в парных медальонах.
Когда мы открыли каталог этих самых медальонов, Астрид разобрал смех.
— Я это не надену даже если ты попросишь.
— Это надеть я не попрошу, — отвечаю, перелистывая страницы с сердечками, бантиками и звёздочками всех возможных оттенков.
Приемлемые варианты нашлись на последней странице. Простые бусины из полудрагоценных камней на черных шнурках.
Моя рука потянулась к янтарю, но Астра меня остановила, коснувшись кнопки "Выбрать" под медальоном из зелёного александрита. Он был последним в списке. Возможно, из-за не слишком хорошей репутации этого камня. Он сам по себе был плохой приметой для пары. Городские легенды гласили, что украшения хранят жизнь хозяина от любых опасностей. Не просто так, конечно. Ценой этого была любовь. Одна и на всю жизнь. Потеря которой сулила вечное одиночество. Детские сказки для меня остались в прошлом уже давно. Что само по себе исключает веру в сверхъестественное покровительство и полагающиеся за него последствия. Да и любовь моя вот — напротив стоит. Терять ее я не собираюсь совершенно. Но не стоит забывать, что цель всей этой затеи заключалась в том, чтобы отвлечь Астру.