«Ну, вот… Телепатия имеет свои недостатки»
– Кошечки мои… – Вздохнул Олег. – Может быть мы тогда мою «присоску» в пышные усы переделаем?
– Дорогой, – Мисаки протиснулась между Олегом и окном, сев на подоконник и закинув руки ему на шею. – Это уже будет слишком явная историческая аллюзия… если не сказать – подражание. Мы сейчас не можем использовать имидж этого политического деятеля – наш народ и так исстрадался за время оккупации – зачем же пугать его намеками на жесткий курс… И хотя его методы сейчас подошли бы просто идеально, но в перспективе… Оставим этот спорный неоднозначный образ кому-нибудь более амбициозному… из императоров…
Зашипела входная дверь. Олег хотел вырваться, но «тигрицы» умело фиксировали его в объятьях.
«Попался!»
– А сейчас Агнесс покажет папочке курительные трубочки! – Предвкушающее протянула Изуми и цапнула Олега за ухо…
«Да что они у меня, медом намазаны!?»
«Сейчас попробую!» – Изуми лизнула его в ухо…
«Не при девочке же!» – Дернулся Олег.
– А я отвернусь! И ушки закрою! И глазки…
Руки удерживающие Олега спереди и сзади разжались. Взрослые потрясенно уставились на невинно улыбающуюся девочку…
«Но как! – Она тоже? – Но ведь я с ней не…! – Извращенец! – Ну, я все варианты… – Пошляк! – Да я не в этом смысле! – Цыц! Я, кажется, поняла: двое суток в одной капсуле со мной. Я два раза выходила на сенс-режим, проходя оборону! – Ни###а себе! Так она тоже сенс! – Не сметь при ребенке! – Агнесс, девочка, только про это – ни гу-гу! Ладно? Скажи что-нибудь про трубки!»
– Я принесла трубки, ото-сан! Мне нравится вот эта, черненькая!
Понятно, что вопрос с курительными трубками был решен без всякого сопротивления, которого справедливо ожидали девушки…
Не обошлось без альтернативно одаренных пошляков и интеллектуально хворых…
«Так двоюродная сестра или дочь?» – Похабно стала ухмыляться в виртуальных конференциях одна из самых испорченных частей общества. – «Папа или… папик?»
А один журналист, Исая Льоха, отчего-то не дружащий с головой, даже осмелился задать этот вопрос девочке на приеме у самого Императора Российского! Да в такой грубой форме, что…
Странно – пожимали плечами умные люди – в таких местах вероятность встретить глупого журналиста стремится к нулю! Очень умные люди, как обычно, отмалчивались и многозначительно двигали бровями.
Окружающие отметили, что девочка, кажется, испугалась. Глаза наполнились слезами, но строго вбитый в девочку этикет не позволил княжне убежать.
Картли-Тетерский вальяжно со снисходительной улыбкой подошел к журналисту и изволил поинтересоваться, в чем, собственно, дело… Журналист подтвердил свой диагноз, повторив вопрос. А потом доказал, что не только не дружит с головой, но еще и враждует с ней: уточнил, расшифровал, что подразумевал под иносказаниями, и даже имел наглость при этом сально усмехаться.
Улыбка не покинула лица Картли-Тетерского. Напротив, она стала шире. В следующую секунду журналист с вмятой грудной клеткой огромным снарядом отлетел к дальней стене и сполз по ней, оставляя на белом мраморе отчетливый красный след. Никто из присутствующих даже не пикнул – дамы не стали вульгарно визжать, мужчины не стали громко переговариваться… знающие люди оказались правы – глупых индивидуумов в таких местах, действительно, крайне мало.
Только маревом подернулся у стены воздух и рядом с изломанным телом журналиста из ничего соткались леди и джентльмены в дорогих костюмах с профессионально-спокойными глазами. Пять секунд – и ни дурака-журналиста, ни красной кляксы на мраморе. Спокойные разговоры возобновились – никто ничего не видел, никто ничего не слышал.
Дроиды журналистов зафиксировали следующий диалог:
– Что случилось с этим господином, аната? – Проявила сдержанный, в рамках этикета, интерес княгиня Мисаки.
– Не знаю, дорогая… кажется, сударь только что научился летать. – Удивленно объяснил Картли-Тетерский, который, конечно же, уже не улыбался широко, а изволил обеспокоенно хмуриться. – Надеюсь, охрана сможет помочь бедолаге.
– Отличный удар, па! – Мстительно похвалила Агнесс, схватившись за руку Михаила-Олега.
– А то! – Довольно оскалился князь, но тут же спохватился. – Хм… кто ж его так приложил-то? Я даже не заметил. А ты, кися?
Изуми, с отсутствующим видом поглаживала живот…
Слухи ходили. Задумчивость, витание в облаках, отстраненный вид, выбор платьев, скрадывающих великолепную фигуру Пантеры в районе талии, и характерное положение рук, защищающих живот. Все это «в исполнении» Пантеры Изумительной не осталось незамеченным внимательными и дотошными журналистами. Они сравнивали голографии, отмеряли что-то линейками и циркулями…