Если Перси чем и гордилась, так это своей способностью проявлять прагматизм во всем… Господу известно, кто-то ведь должен… вот почему она решила Докопаться До Сути Происходящего. Найти способ остановить маленькие часы, которые угрожающе тикали в ее груди, не имея возможности пробить время. Несколько недель, старательно скрывая признаки внутреннего беспокойства, Перси оценивала ситуацию, наблюдая за своими ощущениями с разных углов, пока наконец не пришла к выводу, что, вне всяких сомнений, отчасти лишилась рассудка.
Этого следовало ожидать; безумие было чем-то вроде фамильного наследия, наравне с художественными способностями и длинными руками и ногами. Перси надеялась его избежать, но не удалось. Гены взяли свое. И если честно, разве она не подозревала, что ее собственное помешательство — вопрос времени?
Конечно, это папа во всем виноват, в особенности страшные истории, которые он рассказывал в ту пору, когда они были такими маленькими, что он легко подхватывал их на руки, такими доверчивыми, что охотно сворачивались в клубочек на его широких теплых коленях. Истории из прошлого семьи, о клочке земли, который стал Майлдерхерстом, который голодал и процветал, взлетал и падал в течение столетий, страдал от наводнений, возделывался и служил притчей во языцех. О зданиях, которые сгорели и были восстановлены заново, сгнили и были разграблены, вызывали трепет и были забыты. О людях, которые еще до их рождения называли замок домом, о периодах завоеваний и очищений, которые слоями застелили почву Англии и полы их собственного любимого дома.
История в устах искусного рассказчика — несомненно, могущественная сила, и все лето после отъезда папы на Первую мировую, когда Перси было восемь или девять лет, ей снились яркие сны о захватчиках, лавиной катящихся к их дому. Она заставляла Саффи, и та помогала ей строить форты на деревьях Кардаркерского леса, запасать оружие и отсекать головы молодым деревцам, которые вызывали ее недовольство. Тренироваться, чтобы быть готовыми, когда настанет их время исполнить свой долг, защитить замок и его земли от нахлынувших орд…
Автобус, громыхая, завернул за угол, и Перси закатила глаза, глядя на свое отражение. Конечно, это глупо. Девические фантазии — одно, но настроение взрослой женщины не должно подчиняться их отголоскам. Это действительно очень печально. Она с раздражением фыркнула и повернулась спиной к отражению.
Поездка заняла немало времени, намного больше обычного, такими темпами хорошо бы поспеть домой к десерту, что бы он собой ни представлял. Грозовые облака копились, темнота угрожала обрушиться в любое мгновение, и автобус, лишенный мало-мальски порядочных фар, жался к обочине и был наготове. Она взглянула на часы: уже половина пятого. Юнипер должна приехать в половине седьмого, молодой человек — в семь, а Перси обещала вернуться к четырем. Несомненно, парень из мер противовоздушной обороны был в своем праве, когда остановил автобус для случайной проверки, но именно сегодня вечером у нее были дела поважнее. Например, обеспечить трезвый подход к приготовлениям в Майлдерхерсте.
Какими только трудами не нагрузила себя Саффи в течение дня! Добра не жди — решила Перси. Добра не жди, это точно. Никто не хлопочет по дому так охотно, как Саффи, и когда Юнипер сообщила, что пригласила загадочного гостя, не осталось ни малейшего шанса, что Событие, как его позже назовут, избегнет пристального внимания Серафины Блайт. В какой-то момент даже предлагалось распаковать оставшиеся от бабушки канцелярские принадлежности «Корокейшн» и надписать карточки для рассадки за столом, однако Перси возразила, что для компании из четырех человек, трое из которых — сестры, подобные старания совершенно излишни.
По ее плечу постучали, и Перси осознала, что маленькая старушка рядом с ней протягивает открытую жестянку и предлагает запустить руку внутрь.
— Мой личный рецепт, — промолвила старушка чистым, пронзительным голосом. — Почти без масла, но в целом очень даже неплохо, хотя нахваливать саму себя неприлично.
— О! — откликнулась Перси. — Нет. Спасибо. Я не могу. Оставьте себе.