Тем временем Люси продолжала рассказывать о своей лондонской кузине из района Пимлико и единственном яйце, которое им выдавали раз в две недели.
— На той неделе ей досталось тухлое яйцо. И только представьте: они отказались его заменить!
— Какая гнусная мелочность!
Саффи пришла в ужас. Она предположила, что Записная швея Саффи нашлась бы с ответом и не замедлила бы сделать великодушный жест в качестве компенсации.
— Вот что, пошлите ей немного моих яиц. И себе возьмите полдюжины.
Экономка просияла не меньше, чем если бы Саффи начала раздавать слитки чистого золота, и Саффи внезапно испытала смущение и заставила призрак своего газетного двойника растаять. Она немного виновато добавила:
— У нас больше яиц, чем мы можем съесть, и я как раз искала способ выразить вам свою благодарность… вы так часто помогали мне после начала войны.
— Ну что вы, мисс Саффи.
— Не забывайте, если бы не вы, я бы до сих пор стирала сахарной пудрой.
Люси засмеялась.
— Что ж, огромное спасибо. Я с радостью принимаю ваше предложение.
Они вместе стали заворачивать яйца, отрывая небольшие квадратики от старых газет, сложенных у плиты, и Саффи в сотый раз за день подумала, как приятно общество их бывшей экономки, и как печально, что они потеряли ее. Саффи решила, что, когда она переедет в собственную квартирку, Люси получит ее адрес и приглашение заходить на чай всякий раз, когда будет в Лондоне. Перси, несомненно, не одобрит… у нее довольно традиционные представления насчет классов и их общения… но Саффи виднее. Друзей надо ценить вне зависимости от их происхождения.
Снаружи донесся грозный раскат грома; Люси наклонила голову и выглянула в закопченное окошко над маленькой раковиной. Она изучила темнеющее небо и нахмурилась.
— Если это все, мисс Саффи, я бы закончила в гостиной и пошла домой. Погода портится, а у меня сегодня вечером встреча.
— Женская добровольная служба?
— Сегодня — столовая. Надо накормить наших бравых солдат.
— Непременно. Кстати, я сшила несколько детских кукол для вашего благотворительного аукциона. Заберите их сегодня, если сможете; они наверху, как и… — театральная пауза. — То Самое Платье.
Люси ахнула, и ее голос упал до шепота, хотя они были одни.
— Вы закончили его.
— Как раз вовремя, Юнипер наденет его сегодня вечером. Я повесила его на чердаке, чтобы она первым делом его увидела.
— Тогда я обязательно заскочу наверх перед уходом. Скажите… оно прекрасно?
— Божественно.
— Я так рада.
Едва заметная пауза, и Люси ласково взяла Саффи за руки.
— Все будет идеально, не сомневайтесь. Такой особенный вечер — мисс Юнипер наконец-то вернется из Лондона.
— Остается надеяться, что непогода не слишком задержит поезда.
Экономка улыбнулась.
— Вы перестанете тревожиться, когда она появится дома целая и невредимая.
— Я просыпалась каждую ночь с тех пор, как она уехала.
— Это все от беспокойства. — Люси сочувственно покачала головой. — Вы были для нее матерью, а мать не может безмятежно спать, когда беспокоится о своем малыше.
— Ах, Люси. — Взгляд Саффи остекленел. — Я и правда беспокоилась. Так беспокоилась. Я словно затаила дыхание на много месяцев.
— Но ведь ничего не случилось?
— К счастью, нет. Уверена, она поделилась бы с нами. Даже Юнипер не стала бы скрывать что-то серьезное…
Дверь распахнулась, и женщины резко выпрямились. Люси взвизгнула, а Саффи еле удержалась от визга, но на этот раз не забыла схватить банку и спрятать за спину. За дверью никого не было, кроме ветра, поднимающегося на улице, однако его вторжения хватило, чтобы унести прочь приятную атмосферу, а вместе с ней и улыбку Люси. И тогда Саффи наконец догадалась, что так мучает Люси.
Она хотела было промолчать — день почти закончился, и иногда чем меньше говоришь, тем лучше, — но день прошел за приятной беседой, они работали бок о бок на кухне и в гостиной, и Саффи отчаянно желала все уладить. Она вправе иметь друзей… ей нужны друзья… что бы Перси об этом ни думала. Она осторожно прокашлялась.
— Люси, сколько вам было лет, когда вы поступили к нам на службу?
Ответ прозвучал еле слышно, как будто экономка ожидала вопроса:
— Шестнадцать.
— Двадцать два года назад, верно?
— Двадцать четыре. В тысяча девятьсот семнадцатом.