Все изменилось после того, как в 1836 году было создано Главное регистрационное управление (ГРУ) (в Шотландии оно появилось в 1855 году, а в Ирландии – в 1863-м). Со следующего года все записи о рождении, смерти и браках должны были передаваться государству, а не только англиканской церкви, хотя это не было обязательным до 1875 года. Наконец-то жизни неангликанских прихожан стали иметь значение и были зафиксированы на законодательном уровне – до этого они редко попадали в списки англиканских приходов. Англия и Уэльс были разделены на 626 регистрационных округов, в которых комиссары по делам бедных назначались регистраторами, ответственными за заполнение квартальных регистрационных книг и возвращение их региональному суперинтенданту-регистратору для проверки перед передачей в ГРУ для очередного цикла проверки. Только за первый год в 12 томах, хранившихся в несгораемых железных ящиках, было сделано чуть менее миллиона записей. Даже в то десятилетие, когда статистические общества создавались в каждом крупном городе, а другие правительственные департаменты собирали и анализировали все больше статистических данных о преступности, торговле, бедности, образовании и численности избирателей, ГРУ было масштабным и инновационным предприятием [Wolfenstein 2007: 261–288].
Когда ГРУ взяло на себя ответственность за проведение переписи 1841 года, население было индивидуализировано, то есть имена и данные о каждом члене домохозяйства теперь должны были указываться регистраторами. Тридцать пять тысяч местных переписчиков были назначены для контроля за заполнением стандартных форм, которые ранее они развозили по домохозяйствам и чьи возвращенные данные должны были заносить в специальные книги. После того как эти книги были возвращены генеральному регистратору, чиновники конспектировали информацию, чтобы упорядочить ее различными способами (по полу или роду занятий) или проанализировать изменения с течением времени (мобильность или возраст). Примером аналитической работы может служить открытие У Фарром в 1851 году того факта, что такие профессии, как, например, горное дело, характеризуются очень высоким уровнем смертности. Статистически связав жизни географически разбросанных шахтеров, чьи смерти можно было объяснить только местными факторами или условиями конкретных шахт, он выявил национальные закономерности и тенденции, которые могли быть эффективно использованы в правительственной деятельности. Сбор и анализ статистики помог создать государство другого типа, способное мыслить и действовать по-новому.
Переписи населения были введены в Ирландии и Индии вскоре после установления колониального правления, чтобы имперское государство могло знать, кем оно управляет. Через 20 лет после Акта о союзе и первой переписи населения в Англии, Шотландии и Уэльсе сбор статистических данных «Соединенного Королевства» распространился и на Ирландию. Перепись населения в Индии началась через восемь лет после восстания 1857 года, когда прямое колониальное правление сменилось управлением через Ост-Индскую компанию. К 1881 году она превратилась в масштабное мероприятие, проводимое раз в десять лет. Полмиллиона человек работали переписчиками, собирая сведения об имени, возрасте, поле, роде занятий, месте жительства, месте рождения, касте и религии каждого жителя Индии. Это послужило толчком к появлению серии обширных анализов и отчетов, которые к моменту переписи 1901 года составили 60 томов и охватили 295 миллионов человек, говорящих на 147 различных диалектах [Cohn 1984:224–254]. Однако, несмотря на масштаб этих усилий, полного знания о колониальном населении так и не было достигнуто. Причин тому оказалось несколько: непокорность тех, кто опасался, как государство будет использовать полученную информацию; местные счетоводы не следовали инструкциям и заполняли свои формы по памяти или на основе личных знаний, не посещая домохозяйства; невозможность легко отнести людей к определенным группам (будь то жители определенного адреса, представители определенной расы или религии). Несмотря на то что переписи могли быть производством как откровенной выдумки, так и объективных знаний, они имели мощные последствия в мире. В Индии кастовые категории были кодифицированы переписью и затем закрепились в коренном обществе как основа для предъявления претензий или продвижения интересов внутри государства [Dirks 2001]. Незнание тогда было столь же продуктивно для правления, как и знание. Неважно, что государство не понимало, в чем оно ошибается; важна позиция, что все правильно, и знание правил, по которым ведется игра.