В море встречались различные живые существа. Попадались рыбы, взлетающие над водой, и черепахи, такие громадные, что на своем панцире могли бы увезти несколько человек; насекомые с туловищами размером с голову человека и длинными тонкими ногами, на которых они словно по льду скользили по воде, охотясь в плавучих водорослях. Я видел чудовище, в два раза длиннее нашего судна, которое пускало фонтаны из отверстия в голове. При нашем приближении оно скрылось. А позже я заметил двух огромных птиц или существ, похожих на птиц, с огромными кожистыми крыльями и длинными острыми клювами. Они пикировали на какую-то темную тушу в море, раздирая ее плоть и торжествующе вскрикивая. Когда мы подошли ближе, я увидел, что это дрейфовал труп одного из тех фонтанирующих существ, которых мы уже видели. В боку у него торчало несколько гарпунов.
На другой день среди волн резвился морской ящер. Он был старым, и вслед за ним по воде тянулись водоросли. Поначалу моряки сказали, что он несет нам удачу. Но по мере того как ящер продолжал плыть за нами, все начали посматривать назад с растущим беспокойством. Долго он преследовал нас, и, пока не исчез, его уже откровенно осыпали проклятиями.
Когда мы вошли в район великих глубин, цвет и сам вид моря изменился. Моряки перешептывались о том, что здесь вообще нет дна и что местом этим правит страшное божество, и если хоть краем уха услышит человек его имя, то смертному не жить. Капитан посмеивался над этими разговорами, уверяя, что настоящему моряку не к лицу верить в такую чепуху. Но я уловил нотки испуга в его насмешках, а потом и увидел, что пальцем он то и дело дотрагивается до амулета. Вскоре он перестал обрывать эти перешептывания.
Несмотря на страхи моряков, ничего особенного не произошло за время, пока мы находились над этими глубинами. Но я понимал их нервозность. За все время плавания в этих водах мы не видели ни единого живого существа – ни рыбы, ни морского ящера, ни даже какой-нибудь заблудившейся медузы. Мы словно находились в вымершем море. И когда на следующий день один из моряков заметил чей-то парус и закричал, мы все проворно бросились к фальшбортам. Л'юр решил, что корабль из Редонда и нам надо узнать у него новости, поэтому повернул в сторону незнакомца, подняв над мачтой флаг с изображением двух рук в дружеском рукопожатии. У этого судна было три паруса, тоже косые. По мере нашего приближения оно и не думало менять курс, или сбавлять скорость, или, наоборот, пытаться улизнуть. Мы кричали что мы друзья. Никто не отвечал. Когда до чужого судна оставалось расстояние не далее как на бросок копья, мы разглядели, что палубы пусты и отвечать нам некому. Паруса судна то надувались под ветром, то с хлопком опадали, и в тишине разносились лишь эти жутковатые звуки. Мы потрясение смотрели, как движется рулевое весло. Но кто же правил и как?
– Колдовство, – шептали моряки.
Л'юр выкрикнул команду отваливать в сторону, но все же мы успели пройти достаточно близко от борта судна. Палуба его оказалась покрытой зловещими пятнами засохшей крови, и еще больше крови было пролито у основания грот-мачты. Но не видно было трупов, не слышно было стона раненых. Нас охватил ужас. Л'юр завопил во всю глотку, и моряки так поспешно бросились исполнять его приказания, словно это сам Темный искатель пустил в погоню за нами свору гончих. «Киттивэйк» рванулась почти прыжком вперед, подальше от корабля-призрака, и, когда мы отошли на приличное расстояние, Л'юр созвал совещание.
Кое-кто тут же заявил, что это проделки какого-нибудь злого колдуна. Другие считали, что виною всему пираты-демоны. Ходили слухи, что эти чудовища нападают на корабли, грабят их, а потом едят моряков. Янош уговорил Кассини на время отвлечься от проблем своего желудка и произнести небольшую проповедь о добрых богах и милосердных людях. Но в этой речи не хватало страсти, поскольку сказывалась не только морская болезнь Кассини, но и его собственный страх. Он пытался подбодрить нас рассуждениями на тему, что, дескать, в таких экспедициях, как наша, столкновения с различными неожиданными явлениями – дело обычное. Но сам увидел, что слова его не доходят до цели, и потому призвал принести жертву богам этого места. Завязался спор. Большинство выразило мнение, что мы уже приносили жертву нашим собственным богам, и потому они могут рассердиться, поэтому если и приносить жертву, то только местным богам, или они отвернутся от нас. Для этого обряда у нас была только маленькая свинья – корабельный талисман. Кассини настоял на своем требовании, справедливо полагая, что местные боги здесь сильнее. Свинья завопила, когда ей разрезали горло, а Кассини набрал ее крови в медную чашу, разрисованную таинственными символами.
– От этого толку не будет, – сказал один.
– Нужен дар получше, – сказал другой.
– Это же всего лишь наша свинка, – сказал кто-то тихо.
– Вот эту нашу удачу он сейчас и убивает, – раздался ропот.
И тут я услыхал, как кто-то сказал:
– Этот рыжий во всем виноват. Все знают, что рыжий на корабле – к несчастью.
Янош схватил меня за локоть, и я сделал вид, что ничего не слышал. А когда он повел меня прочь, я услыхал и последнюю реплику:
– Это его бы надо было прикончить. Вот тогда бы нас ждала удача.
– Мои рыжие волосы, – вздохнул я, – всегда были для меня проклятием.
– Глупо сожалеть о том, с чем рожден, – успокоил меня Янош. – Я не удивлюсь, если есть страны, где живут только рыжие, и там проклятым считается какой-нибудь бедолага брюнет.
– Но мне-то что делать? – спросил я.
– Не волноваться. До Редонда осталось несколько дней пути. Зачем заставлять кипеть горшок на сильном огне, когда можно и на медленном? Кроме того, с нами наши верные солдаты-ориссиане, против которых моряки не отважатся выступить. – Но выглядел он, несмотря на свои слова, мрачно. – Но держи свое оружие наготове. На тот случай, если кто-нибудь навестит тебя ночью.
Кассини, завершая обряд жертвоприношения, вылил смесь из крови и колдовских снадобий в море и воззвал к богам громким голосом, заверяя, что мы мирные люди и вскоре оставим в покое их царство. Мы поплыли дальше, и, казалось, люди немного успокоились. Ворчание прекратилось, хотя по-прежнему в мою сторону посматривали враждебно. Когда же мы вошли в район, известный устойчивыми ветрами, экипаж и совсем повеселел. Л'юр направил судно прямо на Редонд, и «Киттивэйк» помчалась по волнам, как крылатая рыба. А в полдень наступил штиль.
Л'юр сказал своим людям, чтобы они не волновались, что это временное затишье; ведь известно, что ветры здесь всегда дуют надежно. Но и ночью царствовало затишье. Утром мы пробудились в ожидании свежего ветерка. Но наши надежды были тщетны. И в полдень не налетел ветер. И ночной бриз не благословил нас своим дуновением. На следующее утро солнце палило немилосердно. И день этот, кроме головной боли от жары, ничего нам не принес. Даже мозолистые пятки моряков обжигались при соприкосновении с раскаленной палубой. На горизонте не было ни облачка, и раскаленное небо не сулило никакого ветерка.
Ближе к вечеру ко мне подошел Л'юр.
– Пора бы вашему воскресителю обратиться к духам ветров, – сказал он. – В этих местах раньше их призывать не нужно было. И пусть попросит их только, чтобы они не вздумали дуть от Редонда. – Он оглядел безоблачные небеса и покачал головой: – И надо бы нам с этим поторопиться.
Я позвал Яноша и Кассини. Добрый мешок духов ветра стоил дорого. Занимались этим ремеслом старые колдуньи, живущие главным образом в портах. Они ловили заблудившихся духов в заколдованные мешки и продавали их морякам, чтобы те использовали их во время штиля. Но цена такого мешка была такова, что использовали его только в случае крайней необходимости. Мы все пришли к заключению, что такой случай наступил.