– Ну, довольно игр, мой друг. А теперь давайте есть и пить. За этот ваш визит, который обещает быть весьма занимательным.
Он хлопнул в ладоши. Состояние его сотрапезников резко изменилось. Они зашевелились, принялись вести между собой обычные застольные праздные беседы. Я заметил, однако, что ели они как-то через силу, словно поужинали до нашего появления. Тут и там замечал я лица и руки, обезображенные ранениями, которые мы уже видели на улицах. Мортациус, глядя на меня, взял с тарелки горбушку хлеба и отломил маленький кусочек. На мантию его посыпались крошки. Обмакнув кусочек в вино, он отправил его в рот. Меня тут же внезапно охватил такой голод, что я волком набросился на еду. Но то, что было аппетитно на глаз, оказалось безвкусным на языке; мясо было сухим и даже после вина оставалось в желудке твердым комом.
Мортациус загадочно мне улыбнулся, словно тая какой-то зловещий секрет.
– Надеюсь, вы не сочли мою шутку грубой, господин Антеро? – спросил он и кивнул в сторону своих гостей. – Они представляют из себя такую тупую компанию, что я не мог удержаться от того, чтобы развлечься с умным человеком. И я был просто в восхищении от вашего изумленного вида.
– Да как же я могу обижаться? – ответил я. – Чем же мне еще и отплатить такому радушному хозяину, как не участием в его невинной забаве?
– И вас не пугает мое искусство? – спросил он, поправляя шарф; я успел заметить под материей нечто похожее на уродливую рану.
– Вовсе нет, – сказал я, размышляя о том, что если это действительно рана, то какова ее причина? – Когда-нибудь я стану это с удовольствием вспоминать и рассказывать о вашем искусстве своим внукам.
Губы Мортациуса растянулись в невеселой улыбке.
– Ну, до этого еще надо дожить, – многозначительно сказал он.
– О, я полностью убежден в этом, – ответил я и увидел, как Янош одобрительно кивнул. – Ведь боги до сих пор были так милостивы к нам. Правда, когда ваши воины задержали нас, у меня появились кое-какие сомнения. – Я поднял стакан за хозяина. – Но теперь вместо мучений боги даровали мне возможность оказаться вот в вашей приятной и почетной компании.
Мортациус рассмеялся.
– О да, да, да! – преувеличенно радушно проговорил он. – Пути богов неисповедимы для всех, а уж их благословение достается лишь избранным. – Он тоже поднял за меня бокал, и мы выпили. Затем он наклонился ко мне поближе с выражением живейшего сочувствия на лице: – Но не боитесь ли вы гнева богов, путешествуя в компании человека, чье магическое искусство получено незаконно?
Если он хотел удивить меня своей осведомленностью, то добился этого, если же хотел сбить с толку, то тут не преуспел.
– Да как же такое может быть, мой повелитель? Разве не благословили нашу экспедицию воскресители Ориссы, включая старого и мудрого Гэмелена?
Мортациус скривился и дернул за шарф. Я понял, что это успокаивающий для него жест, но одновременно и предательский – выдает эмоции, которые хозяин хотел бы скрыть.
Он обратился к Яношу, который пережевывал свой безвкусный кусок.
– Ваш приятель не только приносит вашему предприятию удачу своими рыжими волосами. Он еще и весьма разумен.
– Вот потому-то мы и дружим так долго, – сказал Янош. – А ведь у него еще и покладистый характер, и изысканные манеры.
Мортациус насмешливо покачал головой.
– Такое замечательное содружество в таком замечательном приключении. Молю вас, храните вашу дружбу. Уж если такая дружба прокисает, то становится горьким напитком.
Янош не ответил, а лишь улыбнулся и отхлебнул вина.
– Даже странно, – сказал Мортациус, – что вы еще спрашиваете, откуда мне известно о цели вашего путешествия. Вы ищете разгадки этой тайны, но ничего не расспрашиваете о повелителе земель, ближе всех лежащих к Далеким Королевствам.
Янош изобразил одну из самых очаровательных улыбок.
– Я бы стал расспрашивать, мой повелитель… если бы мог надеяться, что получу ответ.
Мортациус рассмеялся, на этот раз по-настоящему весело.
– Вы совершенно правы, – ответил он. – Не много получишь ответов у тех любезных людей, которые обитают на Спорных землях.
Янош пожал плечами:
– Да уж, все было ясно без слов. Вею дорогу мы видели только стычки или следы стычек. А как раз перед встречей с вашими людьми мы стали свидетелями настоящего сражения. И если бы я жил в стране, сплошь окруженной врагами, я бы тоже подозрительно относился к любому пристающему с расспросами. – Янош дерзнул сам взяться за графин с вином и налить себе и ближайшим соседям. – Но есть, однако, один вопрос, который так и просится, и я надеюсь, что не будет никакого вреда, если я задам его. Вот какой: зачем вы пригласили нас к себе?
Мортациус разгладил шарф:
– Но ведь я уже ответил на него. Чтобы удовлетворить мое любопытство.
– И после того, как оно будет удовлетворено?.. – не отставал Янош.
Чародей глядел на него, поглаживая шарф, словно тот был телом его любовницы. На фоне шарфа его руки с длинными пальцами смотрелись мертвенно-бледными. Наконец он ответил:
– Ну… тогда вы покинете мое королевство в целости и невредимости… и с моим благословением. Но пока этот час не настал, у меня тоже есть к вам вопросы.
– Прошу вас, задавайте, – сказал Янош. – Я простой солдат, у которого нет секретов, а единственные слова, которые я нашептываю на ухо, – это комплименты какой-нибудь девушке.
– Ну, если бы это было так, – сказал Мортациус, – вы бы не находились за моим столом. А ведь в руках моих воинов вас могла ожидать и совсем иная участь.
Янош пожал плечами, соглашаясь, что такой оборот дел допустим.
– Я слышал, мой любезный Серый Плащ, – продолжал Мортациус, – что у вас с детства были способности к чародейству, но официального курса обучения вы не прошли. Так же, как и не было у вас разрешения заниматься практикой ни от одного из существующих магических обществ. Кроме того, мои информаторы сообщают, что вы один из искуснейших в своих краях, да к тому же ваше искусство подкрепляется умением здраво рассуждать.
– Что ж, вы правы, – сказал Янош. – Хотя, боюсь, мои способности преувеличены. Меня хватает лишь на то, чтобы защитить себя да моих товарищей… или позабавить сотрапезника за дружеским обедом.
Мортациус скривился на это замечание и продолжил:
– Меня интересуют ваши методы, капитан. Одни учатся тупо зубря, а вы – проверяя теорию на практике.
– Но ведь у меня и выбора не было, – ответил Янош. – Никто не предлагал мне манускриптов для изучения, и еще меньше у меня было возможностей посещать школу воскресителей.
– Но я не слышал ни об одном смертном, которому бы в магии удавалось подобное тому, что делаете вы, – сказал Мортациус.
– Тут ничего не могу сказать, не знаю, – отвечал Янош. – Но, как я уже говорил, ни один воскреситель не брал меня в ученики.
– Значит, мне предстоит стать первым, – сказал Мортациус. – У меня есть свои теории. Может быть, они дополнят ваши.
– Для меня это такая честь, господин Мортациус, – сказал Янош. Он в ожидании откинулся назад и улыбался, но я видел, как настороженно поблескивают глаза моего друга.
– Как вы думаете, преследует ли магия некие священные цели? – спросил Мортациус. – Цели, понятные только богам, которые даруют магу жизнь? Ответьте честно. Я не обижусь.
– Я не думаю, что они священны, – сказал Янош. – Я полагаю, что магия так же естественна, как, скажем, ветер. Она столь же доступна, как огонь, который вы разжигаете, чтобы согреться, когда этот самый ветер становится холодным. Что же касается богов – увы. Они не существуют… разве что в наших умах.
Мортациус нахмурился. Он сильно дернул шарф, и я вновь заметил рану.
– Но почему же тогда, когда мы обращаем к ним мольбы или приносим священные жертвы, то иногда они отвечают нам?
– Дело в сосредоточении, – ответил Янош. – Жертвоприношение помогает сосредоточиваться. Как и бормотанье заклинаний. Но я могу производить магические действия молча, просто сосредоточившись в себе. И мне не нужен бог, чтобы превратить это блюдо в скорпиона, да и вам ни к чему было бормотать какую-нибудь чушь, чтобы вернуть его в первоначальную форму.