Друзилин, уныло горбясь, ушел. Володя быстро оделся и, немного поколебавшись, вынул из стола рулетку, бережно завернул ее в бумагу, спрятал за пазуху. Надо же было похвастать перед домашними столь высоким доверием начальника. Промерка мостовых быков, по мнению Володи, была под силу только технику да самому дорожному мастеру…
Длинный санитарный поезд с крупными трафаретами на вагонах — «Тыловой кадр Западного фронта» — отправлялся с полустанка Чайкино. Володя прицепился к ступенькам последнего вагона, доехал до Овражного. И, когда спрыгнул с поезда, за ним все еще тянулись запахи йодоформа, аммиака и кухни.
На перроне ходили жандармы, подозрительно всматриваясь в лица пассажиров. Тревога последней ночи не улеглась и здесь.
Знакомый голос окликнул Володю. Он обернулся. К нему, улыбаясь, подходил Алеша Антифеев. Друзья поздоровались, забыв о недавней размолвке.
— Ну, брат-гимназист, как дела? — Алеша показался Володе еще более тощим и высоким. Форменная, по-видимому, отцовская фуражка телеграфиста залихватски, боком, сидела на его голове…
— Ты что же это, химик? И вправду рассерчал? Как дела, спрашиваю? — тормошил Алеша товарища.
— Дела, как сажа бела, — сказал Володя.
Друзья шли по перрону, взявшись за руки. Володя рассказывал о ночном налете стражников, о встрече с Софриком, о своих догадках по поводу судьбы Ковригина.
— Опять Ковригин! — отмахнулся Алеша. — Брось ты о нем. Почем ты знаешь, что это Ковригин бежал?
— Знаю. А кто же еще?
— Ерунда, Ковригин в тюрьме. Сам мне письмо читал. Все говорят — это жулики хотели ограбить плательщика. Их уже поймали.
— Поймали? Не может быть! — воскликнул Володя.
— Чудак. Почему не может? — Алеша скучающе усмехнулся. — А я, брат, уже учусь на телеграфе, — хвастливо сообщил он. — С ученического аппарата скоро на действующий пересяду. Шестьдесят знаков в минуту даю. Ох, и здорово! А интересно как! Куда там гимназия! Сидишь в Овражном и перестукиваешься с телегурами по линии. — Глаза Алеши оживленно блестели. — С Подгорской одной ученицей познакомился по аппарату… С Дорой… Я ее, конечно, не видел, но, брат, чувствую — ох, и девка! Как придет, сейчас же тюк-тюк ключиком, как курочка лапкой. Алш, Алш… Это значит: зовет меня — Алеша. Я подхожу и давай лясы точить. О чем мы только с ней не говорим… По половине катушки ленты срабатываю. — Алеша наклонился к уху Володи: — «Целую, говорит, тебя, Алеша… Ты такой славный…» Ха-ха!.. Во, брат!..
— Да ну? — изумился Володя. — По аппарату? Целую?
— Вот те крест! — перекрестился Алеша. — Она, брат, такая ласковая, лучше сестры, ей-богу! Так и кажется, слышу ее голосок. Все время о ней думаю. Так и тянет к аппарату… И сегодня говорит: «Приезжай в Подгорск, встретимся. Посмотрю, какой ты…» А я не поеду. Боюсь. Увидит, какой я красивый, и убежит.
Володя уже завидовал товарищу: все, о чем рассказывал он, было так интересно и ново. Вот если бы он мог так же разговаривать с Зиной!
— И скоро ты будешь телеграфистом? — спросил Володя.
— Скоро. Через два месяца поеду держать экзамен аж в самый Екатеринослав, в управление дороги. Форму надену и буду ездить по линии кандидатом — так молодых телеграфистов называют…
Это было уже слишком. Поездка в большой город, за полтысячи верст, экзамен, форма, разъезды по линии — разве все это можно сравнить с невылазным сиденьем в оторванном от мира Чайкино, с тасканием ведер и рубкой дров? Телеграфная служба, пожалуй, даже лучше, чем езда на паровозе…
— Ну, а ты как, химик? Дрезину все Друзилину гоняешь? — сочувственно спросил Алеша.
Рассказывать о своей работе Володе было нечего, но чем-нибудь похвастать все же хотелось. Он достал из-за пазухи рулетку.
— Вот…
— Что это? — стараясь быть равнодушным, осведомился Алеша.
— Рулетка… Буду делать промеры мостовых быков…
Алеша не обнаружил никакого удивления перед столь высокой задачей, возложенной на Володю.
— Измерять мосты? Знаю — видал… По колено в грязи лазать будешь?.. Скучное дело.
Алеша пренебрежительно сплюнул, с сожалением посмотрел на товарища.
Володя обиженно надул губы.
— Этим делом техники занимаются, а Друзилин мне поручил. Промеры быков… Тут, брат, геометрия…
— Геометрия?.. Ха! — хмыкнул Алеша. — Ты опять начинаешь о своей гимназии… Химика, алгебра, физия, — передразнил он. — Никакой тут геометрий не надо. Давай, я тебе десять мостов измерю безо всякой геометрии. Плевое дело.
Хвастовство Алеши всегда выводило Володю из себя.