Рок не ответил. Он расстегнул кобуру и вытащил свой диковинный пистолет. Я подумал, что он хочет застрелить всех нас, но капитан, почему-то, повернулся на 180 градусов, и уставился на своих спутников. Зут ухмыльнулся, а вот интендант вдруг заволновался, сунул руку в карман пиджака, но не успел. Рок нажал на курок и человек в штатском повалился на пол. Дети и Дайала пронзительно закричали. Зут удивленно выпучил глаза на капитана, но Рок уже убрал пистолет обратно в кобуру.
Я чуть не оглох от выстрела. В подвале он прозвучал, словно раскат грома. Здесь и так было не продохнуть от дыма папиросы, которую выкурил капитан, а теперь, от запаха сгоревшего пороха, стало еще хуже.
- Лично хотел убить этого свидетеля, - пояснил Рок, - сейчас я уйду, а лейтенант Зут закончит с Вами. Прощайте.
Капитан кивнул и не оглядываясь вышел за дверь.
- Ну, вот и все, - сказал Зут, - есть какие-нибудь просьбы, может быть последнее желание?
- Скажите, - спросил я, - сколько сейчас времени?
Лейтенант удивленно посмотрел на меня и потянулся за часами.
- Странная просьба.
Он щелкнул крышкой.
- Сейчас 18 часов 12 минут.
Я с ненавистью смотрел на своего бывшего помощника. Зут оказался прекрасным актером. Меня обманула его молодость, наигранная детская наивность и милые веснушки. Сейчас он уже не казался таким юным, передо мной стоял законченный мерзавец и хладнокровный убийца.
Лейтенант стал поднимать руку с револьвером и в этот момент наверху раздался какой-то шум, послышались выстрелы. Зут на мгновение отвлекся, и Вес бросился на него. Никто не ожидал от него такой прыти. Зут успел выстрелить, реакция у него была отменная. Порыв лейтенанта был так силен, что даже пуля не смогла его остановить. Он столкнулся с Зутом и едва не сбил его с ног. В следующий момент я бросился на своего бывшего помощника. Мы сцепились и упали на пол. Зут был силен и ловок, но я оказался крупнее и тяжелее. Мне удалось подмять лейтенанта под себя. Коленом я прижал к полу его руку с револьвером, и схватил негодяя за горло. Зут хрипел и вырывался, а я давил, связанными руками, ему на кадык. Он пытался разжать мои пальцы свободной рукой, но я не поддавался. Тогда он вывернул кисть с револьвером и выстрелил, я почувствовал, как что-то обожгло бок, но не ослабил хватку. Наконец Зуд задергался и обмяк, глаза его закатились. Когда я понял, что он мертв, то разжал, сведенные судорогой, пальцы и откатился в сторону. Сердце бешено стучало, перед глазами плавали разноцветные круги, а френч на боку стремительно намокал.
Путь был свободен. Дайала, что-то прокричала детям, видимо просила их оставаться на месте, распахнула дверь и бросилась вверх по лестнице. Я с трудом поднялся, вырвал из руки мертвого лейтенанта револьвер и, пошатываясь, двинулся следом. В гостиной на полу лежала старуха, которая следила за мной возле клуба. Пули попали ей в грудь и в голову. Спутанные волосы были черны от крови. Рядом сидела молодая дикарка. Она зажимала ладонью рану в боку, смотрела на Дайалу и улыбалась. Рок так и не вышел из дома. Он был еще жив. Острый нож, которым старуха чистила фрукты, пробил ему грудь. На губах капитана пузырилась кровь, видимо было задето легкое. При виде нас он шевельнулся, попытался поднять руку с пистолетом, но сил не хватило. Дайяла подошла к нему и выдернула из груди нож, брызнула струя крови. Рок захрипел и повалился на бок, ноги, в начищенных до блеска сапогах, дернулись несколько раз. Дайяла, что-то сказала молодой дикарке, потом подошла и разрезала веревки, стягивающие мне руки.
Пока она бегала за детьми и хлопотала над молодой женщиной, которую Рок успел подстрелить, я расстегнул френч и осмотрел свою рану. Пуля прошла по касательной, крови натекло много, но никакой опасности для жизни царапина не представляла.
Как только дети поднялись из подвала, мальчишка подбежал к телу Рока и схватил палаш мертвеца. Военное воспитание давало о себе знать. Он грозно выставил клинок перед собой, давая понять, что готов дать отпор любому врагу. Дайяла подняла с пола пистолет капитана и подошла ко мне.
- Я отведу детей, - сказала она.
Дикарка говорила с акцентом, но видимо жизнь с Роком многому ее научила, например, разговаривать на моем языке и стрелять.
- Я пойду с Вами, - сказал я.
- Нет, - Дайала покачала головой.
- Мне нужно поговорить с Муки.
Дикарка наставила на меня пистолет Рока.
Пауза затягивалась, и раненная женщина забеспокоилась. Она, что-то сказала и показала в сторону двери. Я был с ней совершенно согласен, надо было уходить.
- Ты найдешь Муки? - спросил я.
Дайяла кивнула.
- Рок сошел с ума. Он всех предал. Никто не хотел забирать детей. Скажи вождю, что я сожалею.
Дайяла молча смотрела на меня.
- Пусть пощадит город, - продолжал я, - если сможет.
Она кивнула, что-то сказала молодой женщине и детям.
- Я передам, - сказала Дайяла, - за мной не ходи, умрешь.
Они вышли из гостиной, и я услышал, как хлопнула входная дверь.
Теперь все зависело от того, успеет ли Дайяла найти Муки и передать ему мои слова, прежде чем он пошлет своих людей в город. Как человек, переживший войну, я знал, что во время осады наступающие отряды бывает невозможно сдержать. Опьяненные кровью солдаты начинают крушить все на своем пути.
Мог ли я остановить Дайялу? Возможно я бы успел выстрелить первым и убить сначала ее, а потом молодую дикарку. Но, во-первых, я не привык стрелять в женщин, а во-вторых, у нее было больше шансов добраться до Муки, чем у меня. Почему-то я не сомневался в том, что Дайяла передаст ему мои слова.
Я спустился обратно в подвал и осмотрел тела. Все, кто остался внизу, были мертвы. Я накрыл труп Веса, одеялом, и обыскал остальных. В револьвере Зута оставалось всего три патрона, поэтому я очень обрадовался, когда обнаружил в пиджаке интенданта заряженный пистолет. Я прекрасно отдавал себе отчет в том, что снаружи может быть опасно. На верхних ступеньках лестницы меня замутило. Пришлось присесть на стул в гостиной, пока не прошла слабость. Нужно было подкрепиться, а то я не дойду до причала. В буфете нашлась выпивка, жаренная курица и фрукты. После еды и нескольких глотков коньяка мне стало значительно лучше. Перед уходом, я обыскал кабинет Рока. Мои вещи: планшетка, фуражка и сабля; оказались там. Ну, что же, теперь мне незачем было бежать из города, Рок мертв, а личное дело, с доносами и сфабрикованным обвинением, я уничтожу при первом удобном случае.
Входная дверь была распахнута настежь. Я вышел со двора и остановился посреди пустой улицы. Драгоценное время было потерянно. Я опоздал. Даже если Дайяла найдет Муки, это уже ничего не изменит. Штурм города начался. Со стороны главных ворот раздавались ружейные выстрелы. Слева, из переулка, послышался металлический лязг и шум голосов.
- Стоять, а то буду стрелять, - крикнул я и поднял руку с револьвером.
- Не стреляйте, - раздался встревоженный голос, - я лейтенант Раж, сопровождаю капитана Рока.
Из-за угла выбежали десантники. Они боязливо оглядывались по сторонам, сжимая в руках оружие. При виде меня они остановились, как вкопанные.
Я опустил револьвер.
- Капитан Рок убит, лейтенант Зут и интендант Шоц тоже.
- Великий океан!
Лейтенант подбежал ко мне. Вид он имел растерянный и несчастный.
- Как это случилось? Он приказал нам оставаться на катере.
- В дом ворвались дикари. Я успел слишком поздно. Можете проверить, капитан лежит в гостиной.
Лейтенант, наконец, разглядел мои погоны.
- Простите, господин супер-лейтенант, - он вытянулся, - я должен убедиться.
- Идите, я побуду здесь.
Рядом с воротами стояла скамейка. Я опустился на нее, и смотрел, как солдаты обыскивали участок и дом.
Оказалось, Рока ждал паровой катер. Все это время он стоял, под парами, у самого берега. Команде и охране, разведчик запретил сходить на сушу. Они прождали около получаса, но потом забеспокоились и решили отправиться на поиски командира.
После того, как лейтенант убедился в смерти капитана, я допросил его с пристрастием. Я действительно никогда раньше не видел молодого офицера, потому что он был из укрепленного лагеря на границе с вардами, а туда я так и не сумел добраться. Лейтенант рассказал мне о том, что в форте находились две десантные морины, под прикрытием артиллерийской батареи и легкого крейсера. Последние три недели гарнизон сидел в крепости, в увольнение никого не выпускали.