Я рванулся изо всех сил. Нужно было успокоить людей, организовать погрузку, попытаться найти место в лодке, но корабль уже охватила паника, люди обезумели. Неуправляемая толпа окружала меня со всех сторон. От ужаса закружилась голова. Мне не хватало воздуха. Я стал дергаться не в бок, а вверх, чтобы не задохнуться.
На носу "Грозного", что-то взорвалось. Палуба качнулась. Взвился огненный столб.
-Все! Конец! - выдохнул мне кто-то в самое ухо. Судно резко накренилось вперед и стало медленно заваливаться на левый борт.
Вся человеческая масса сдвинулась и стала съезжать вниз, ноги скользили по палубе, стало свободней и я рванулся, отчаянно толкаясь. Меня схватили за бушлат, но я вывернулся, не глядя, лягнул кого-то ногой и ухватиться за поручни. Передо мной темнело море, на воде болтались две лодки, они были почти пустые, моряки пытались отгрести подальше от корабля. Я видел, как кто-то из воды попытался ухватиться за борт, но его ударили по голове веслом. Воздух дрогнул, и справа, неожиданно, вспухли гигантские водяные пузыри, они помчались кверху, лопнули и обрушились на палубу ледяными струями. Я огляделся. К лодкам было не пробраться, на палубе шла отчаянная борьба за жизнь. В этот момент я забыл обо всем на свете, о том, что я офицер, что я должен заботиться о своих подчиненных, я думал только о том, что берег слишком далеко, и я не доплыву. Мелькнула безумная мысль оставаться на корабле до последнего, но я тут же решил, что это не выход. Надо было спасаться. Справа из моря выступало несколько голых скал. Решение возникло мгновенно. В конце концов, на мне спасательный жилет. Я бросил карабин и ранец, снял бы и портупею, но она перетягивала спину крест-накрест и добраться до застежек под жилетом не было никакой возможности, поэтому я просто отстегнул патронную сумку с боезапасом для карабина и шпагу. Я оглянулся. Мне показалось, что в толпе я вижу лица десантников из моего взвода. Я взмахнул рукой и крикнул:
- Покинуть корабль! - потом зажал пальцами нос и прыгнул в воду, ногами вперед.
Вода показалась мне ледяной. Я захлебнулся, отчаянно молотя руками и ногами выгреб на поверхность, и поплыл к скалам. Вокруг меня в воду падали люди.
В очередной раз, отталкиваясь ногами, я понял, что кого-то ударил.
Было очень страшно. Я чувствовал, как ужас и холод охватывают меня. Я молотил по воде, выбиваясь из последних сил, и захлебывался. Казалось, что скалы, к которым я так стремился, не приблизились не на метр. Но я продолжал упрямо плыть вперед. Если бы не жилет я бы уже давно утонул. Мокрая одежда и сапоги тянули на дно.
Правую ногу свело. Я понял, что через несколько минут умру и представил себя дрейфующим по морю, холодным и посиневшим. Кажется, я закричал, но в этот момент чьи-то сильные руки схватили меня за воротник бушлата и резко выдернули из воды. Я, почти ослепший от брызг, стал размахивать руками и уцепился за борт. Мне помогли вскарабкаться наверх. Я сидел на дне лодки, отплевывался и все никак не мог отдышаться.
Вокруг сидели мокрые и перепуганные моринеры. Командовал сержант-бомбардир, с которым я разговаривал на корабле.
Он был без фуражки. На лице ссадина. Склонившись ко мне, он подмигнул.
- Как Вы, господин лейтенант?
- Жив - с трудом выдавил я.
- Вот и хорошо. Спасибо Вам за совет. Успели лодку захватить. Мы к тем скалам идем - и он ткнул рукой куда-то в сторону: - Если не будет других приказаний.
- Не будет. - Я вымученно посмотрел на него и сел на скамью. Меня трясло. Зубы выбивали частую дробь.
- Выбрались, хвала океану, набились в лодку, как сардины в банку. А кораблю, то похоже, конец.
Я смотрел на "Грозный". Корабль тонул. Над ним поднимался черный жирный дым. Капитанский мостик был разворочен. На палубе метались моринеры, которые так и не решились прыгнуть в воду. На корме пытались спустить лодку.
Возле корабля крутилась шлюпка, подбирая плавающих людей.
Еще две лодки уходили в море.
- А где "Стремительный" и второй десантный корабль? - спросил я.
Мне никто не ответил.
Потом мы узнали, что "Адмирал Гот" тоже был торпедирован, но не затонул, потопил одну субмарину из носовой пушки и получил приказ отступить. Получив информацию о торпедной атаке, адмирал Она запаниковал и распорядился прекратить операцию и вернуться на базу. "Стремительный" разделался со второй субмариной, подобрал несколько шлюпок с "Грозного", поставил дымовую завесу и тоже ушел. "Грозный", команду и десант предоставили собственной судьбе.
Гребцы в нашей лодке оказались хорошие, и мы довольно быстро добрались до места. Скала, которая на морских картах называлась просто N0413, представляла из себя, торчащий из воды гранитный зуб, обращенный к острову отвесной стеной, а к океану пологим откосом, с широкой и плоской, как стол, площадкой у самой воды. На скале гнездились бакланы и чайки, росла трава и несколько чахлых кустов.
Наша лодка причалила с подветренной стороны. Толкаясь и цепляясь за скамьи, моринеры полезли на берег. Многие, оказавшись на твердой земле, в изнеможении валились на траву. Я выбрался из лодки одним из последних, ноги дрожали, и я сел, чтобы никто этого не заметил. Хотелось лечь и не думать не о чем. Было очень холодно, и я понял, что нужно что-то делать, чтобы не получить воспаление легких. С невероятным трудом, я стянул сапоги и вылил воду, никогда бы не подумал, что можно набрать столько воды в обычный сапог, потом негнущимися пальцами развязал завязки жилета, стянул его через голову, снял бушлат, френч и рубашку, отжал их, как мог, и опять надел на себя. Даже жилет натянул, он не плохо спасал от ветра.
Некоторые моряки, глядя на меня тоже стали отжимать одежду, но большинство забилось под скалу, где меньше дуло, и сели на землю, тесно прижавшись друг к другу для тепла.
- Всем отдыхать, - сказал я: - Сержант! Остаетесь за старшего. Я осмотрюсь.
- Слушаюсь, - сержант хотел козырнуть, но вспомнил, что потерял фуражку, рука так и застыла на пол пути.
С нашей стороны скала имела множество неровностей и при определенной сноровке, можно было забраться на самую вершину, что я и сделал.
Наверху оказалась не широкая площадка, на которой смогли бы уместиться не больше четырех-пяти человек. В лужах скопилась вода. Я попробовал - пресная. Ветер начинал стихать, выглянуло солнце. Я лег на живот и стал смотреть в сторону вражеского берега. Желтый пляж, лес, построек не видно. Подзорной трубы у меня не было, а невооруженным глазом ничего нельзя было разглядеть. У меня оставались только револьвер и фляга. У кобуры и чехла для фляги были слишком сложные крепления, поэтому я их не бросил.
Патроны отсырели, но в кобуре, в прорезиненном мешочке, хранился небольшой запас. Я достал 5 патронов, все, что было, и перезарядил револьвер. Правда, смысла в нем не было никакого, я мог разве что, застрелиться.
Сзади послышались шаги. Я оглянулся. Ко мне поднимался сержант. Он с трудом преодолел последние метры, и лег рядом.
- Как обстановка, господин лейтенант?
- Плохо.
Вражеская батарея прекратила огонь. "Грозный", сильно накренившись, дрейфовал в сторону вражеского острова. На палубе суетились люди.
- Нет, лейтенант, это у них плохо, а у нас хорошо. Мы уже отвоевались. Можем отсидеться.
Я повернулся к сержанту. Он улыбался.
- Рано радуетесь, - ответил я: - мы в двух шагах от вражеского берега. Думаю, что очень скоро за нами пришлют десант.
- Вы думаете? - улыбка сержанта поблекла. Он все еще радовался своему спасению и надеялся, что на сегодня, война для него закончилась.
- Я думаю, что варды нас в покое не оставят. Они попробуют захватить или потопить Грозный, а потом доберутся до нас.
Сержант помрачнел и отвернулся.
Прямо над нами носились чайки и громко кричали, стараясь отогнать людей от гнезд, в которых удобно лежали пятнистые, словно раскрашенные, яйца. Светило солнце и вражеский берег казался тихим и безмятежным.
Сержант потер ладонью лицо и тихо сказал, глядя куда-то в сторону: