Чем-то, по манере разговора, он напоминал мне капитана Рока. Все-таки у разведчиков и контрразведчиков была одна школа. Раньше в допросной со мной не церемонились, но похоже сейчас лейтенант сам оказался в тупике. Меня он не знал и понимал, что за неожиданным назначением могут стоять весьма серьезные люди, ссориться с которыми было довольно опасно.
- Боюсь, что ничем не могу Вам помочь. Я на службе меньше двух месяцев. Меня призвали неожиданно и сразу отправили сюда.
- Вы прошли инструктаж в адмиралтействе?
- Нет. Меня доставили с острова Мун прямо на борт "Гиганта".
Шоб вздохнул, с сомнением покачал головой, и что-то написал на листе. Мой стул стоял довольно далеко от стола и разобрать запись, сделанную размашистым почерком, не удалось.
- Говорите, Вас призвали неожиданно. Но Вы же не первый год служите в разведке?
Я уже открыл было рот, чтобы ответить и похолодел. Я подписал бумаги о сотрудничестве задним числом, совершенно не глядя на дату. В тюрьме я был настолько напуган и подавлен, так радовался возможности избежать наказания, что даже не вчитывался в текст документа. Ошибиться сейчас, значило не только подвести Рока, но и навлечь на свою голову неприятности.
- Я давно работаю с капитаном Роком, - уклончиво ответил я, - уверен эта информация есть в моем личном деле.
На подозрительный взгляд контрразведчика, я ответил смущенной улыбкой. Роль простачка всегда мне хорошо удавалась. В конце концов я не профессиональный разведчик, а всего лишь офицер, согласившийся сотрудничать с секретной службой.
Шоб ухмыльнулся.
- Не хотите отвечать?
- До встречи с Вами я не успел поговорить с куратором. Извините, господин лейтенант, но Вы знаете правила нашей конторы. Я бы не хотел, по незнанию, выдавать государственные тайны.
Шоб почесал переносицу и сделал еще одну запись.
- Мы просто беседуем, знакомимся, - сказал он, - по долгу службы я вынужден задавать Вам все эти вопросы.
Я кивнул.
- Мне бы не хотелось, чтобы Вы меня неправильно поняли, - Шоб сделал длинную паузу, - почему именно Вас отправили проводить переговоры с туземцами?
- Егерь-лейтенант Муки, когда-то служил под моим началом, - ответил я.
- И, что?
- В разведке решили, что он прислушается к моим словам.
- Прислушался?
Странный вопрос. Моя миссия не была секретной. О ней болтали на каждом углу. Даже, если разведка не сочла нужным ознакомить контрразведчиков с моим отчетом, информацию о переговорах можно было подчерпнуть откуда угодно, например, из последнего выпуска местной газеты.
- Муки на встречу не явился. Я написал подробный отчет о переговорах и передал бумаги капитану Року.
Несмотря на то, что окно было открыто, в кабинете стояла невыносимая духота. Я чувствовал, как по спине текут струйки пота.
- Понимаю, - лейтенант достал из ящика стола промокашку и принялся чистить перо, - Вы не могли бы еще раз пересказать все, что с Вами произошло?
- Конечно, - ответил я.
Шоб старательно записывал за мной. Время шло, перо скрипело по бумаге, где-то за стеной пробили часы. Лейтенант меня не перебивал, только один раз попросил подождать, видимо не успевал.
- Пожалуйста, прочитайте и распишитесь, - наконец сказал он, отложил в сторону перо и протянул мне листок, исписанный размашистым почерком.
Мне не хотелось, не глядя, подписывать подобный документ, и я внимательно все прочитал, с трудом разбирая корявые буквы. На удивление, лейтенант ничего не добавил от себя и нигде не наврал. По большому счету, никаких претензий у контрразведки ко мне не было. Видимо Шоб остался доволен нашей беседой, потому что больше задерживать меня не стал и на прощание пожелал удачи.
Я облегчено вздохнул, когда за мной закрылась дверь кабинета. Нужно было немедленно найти Рока и рассказать ему о встрече с лейтенантом. Оставалось надеяться, что я не сказал ничего такого, что могло бы навредить капитану или нам с Халом.
Рока мне искать не пришлось. В тот самый момент, когда я выходил от контрразведчика, он появился в коридоре, заметил меня и махнул рукой.
- Уже встали, - сказал капитан вместо приветствия, - Как Вы себя чувствуете?
- Спасибо, хорошо. У меня к Вам дело.
Рок досадливо поморщился. Только сейчас я заметил, что он не один. За его спиной переминались с ноги на ногу штабные офицеры. Видимо я перехватил их по дороге на совещание. Они держались от капитана на почтительном расстоянии, но я видел, что лейтенанты старательно прислушиваются к нашему разговору.
- Простите, Бур, - быстро сказал разведчик, - совершенно нет времени. У Вас, что-то срочное?
- Я разговаривал с лейтенантом Шобом. Он потребовал полный отчет о переговорах.
Рок насторожился. Он покосился на сопровождающих, взял меня под руку и отвел в сторону.
- Что Вы ему сказали?
Я постарался, как можно точнее передать наш разговор.
- Хорошо, - сказал капитан, - Вы все сделали правильно. Если будет приставать, отправляйте его ко мне.
- Слушаюсь.
Рок решил, что разговор окончен и стал прощаться.
- Извините, господин капитан, - сказал я, - есть еще один вопрос.
Разведчик нахмурился, похоже он действительно был очень занят.
- Говорите, только быстро.
- Почему Вы ничего не сказали о существовании трудового лагеря?
Рок пожал плечами и оглянулся на застывшую свиту.
- Это информация никак не могла помочь Вам в переговорах,- ответил он, - а в чем, собственно, дело?
- Я хочу туда съездить.
- Ради бога, - оживился капитан, - туда, как раз Вес собирается, он возьмет Вас с собой. Найдите его и отправляйтесь.
Подошел адъютант и передал разведчику, какие-то бумаги. Рок сразу принялся в них копаться, нашел одну и быстро пробежал глазами. Казалось он совершенно забыл о моем существовании.
- У Вас все? - спохватился капитан.
- Да.
- Удачной поездки.
Рок повернулся к офицерам.
- Идемте, господа, у нас много дел.
Он открыл дверь кабинета, пропустил штабных вперед, бросил на меня задумчивый взгляд и кивнул.
Я отдал честь и отправился на поиски Веса.
Лейтенант оказался в кабинете следователей. Узнав, что я собираюсь поехать с ним, он очень обрадовался и предложил встретиться через полчаса.
- Нам сейчас готовят экипаж и охрану, так что у Вас будет время сходить за вещами, - сказал он.
Конечно было бы не плохо захватить с собой Зута, но, как назло, лейтенант куда-то запропастился, а искать его времени не было. Возвращаться в клуб я не стал, и уселся на скамейке у входа в ожидании экипажа.
Лагерь оказался намного ближе, чем я предполагал, и уже через четыре часа безумной скачки по ухабам впереди замаячил высокий частокол.
Окрестности выглядели удручающе. Деревья были вырублены, и молодая поросль только начинала покрывать короткие пеньки. Повсюду валялись спиленные вершины и сучья, а земля так густо была усеяна сухой хвоей и прошлогодней листвой, что молодая трава так и не смогла пробиться сквозь этот сплошной, гниющий ковер. Кое где попадались опрокинутые трухлявые стволы и следы старых кострищ.
Частокол выглядел весьма основательно, но казалось, что его строили без всякого плана, как придется. Сторожевые башни были срублены криво и располагались не по периметру, а следуя какой-то извращенной логике, с одной стороны их было две, а с другой три, причем одна настолько далеко выступала вперед, что вообще оказалась за границами укрепления. Стены были сложены из невероятно толстых бревен и, казалось, могли бы выдержать прямое попадание артиллерийского снаряда. Внутри охраняемой территории улицы были кривые и настолько узкие, что, в некоторых местах, пройти по ним можно было только гуськом, ступая след в след. Прямо к частоколу прижимались двухэтажные бараки, плоские крыши которых служили помостом для стрелков, охраняющих стену. У распахнутых настежь дверей горели костры, на которых варилась еда, пахло рыбой и чем-то кислым. По лагерю бродили хмурые, неопрятного вида люди в рванной одежде, некоторые были босиком, и над всем этим кошмаром раздавался постоянный визг пил и грохот паровых машин.