На нижней палубе собирались пассажиры. Я обратил внимание, что у торговых представителей были самые большие чемоданы.
- Бедный Хал, - сказал я, - он мечтал встать у штурвала крейсера.
- Пусть радуется тому, что не попал на каторгу, - Рок улыбнулся, - даже не знаю, что бы я делал с Вашим другом, если бы один из здешних капитанов не попал под трибунал.
- Часто приходится наказывать офицеров? - спросил я.
Мы с Роком хорошо понимали друг друга. Людей в дальние гарнизоны отправляли на долгие месяцы, иногда на годы. Оторванные от привычного мира, от дома и семьи, офицеры начинали забывать о долге. Некоторые воспринимали такую службу, как ссылку.
- Нет. Я сам отбираю людей, но иногда и мне случается делать ошибки.
Видно было, что этот разговор Року неприятен, но я хотел составить собственное мнение об этом месте, поэтому решил не отступать.
- И, что натворил провинившийся капитан?
- Спился, - просто ответил Рок, - хороший был офицер, толковый. Я возлагал на него большие надежды.
- Не пробовали наставить его на путь истинный?
- Нет, - капитан усмехнулся, - я не священник и не нянька. Знаете, если в шахматном наборе теряется или ломается фигура, ее заменяют.
- Вы считаете, что незаменимых людей не бывает? - спросил я.
Рок на мгновение задумался, словно решал стоит мне отвечать или нет.
- Вам приходилось видеть на доске пешку из другого набора? - спросил он, - она может отличаться от оригинальной, размером или цветом, но выполняет те же функции и так же хороша на своем месте.
- Я не привык воспринимать людей, как шахматные фигуры.
- Бросьте, - разведчик нахмурился, - каждый из нас либо игрок, либо пешка. Командир расставляет фигуры на доске, а рядовые, подчиняясь его воле, идут умирать. В армии такие правила. Впрочем, на гражданке то же самое. Возьмем, к примеру, владельца какой-нибудь фабрики. Рабочие полностью от него зависят. Он может переводить их из цеха в цех, поднимать или опускать им заработную плату, может пожертвовать кем-нибудь ради получения дополнительной прибыли. Это ли не игра?
- А, Вы, я полагаю, считаете себя игроком? - спросил я.
- Разумеется.
Вспомогательное судно пришвартовалось. С "Гиганта" перекинули сходни, и матросы начали пропускать пассажиров. Перебираясь с корабля на корабль, я еще раз подивился тому, как огромен "Гигант". Погруженный в свои мысли, я замолчал, думая, что разговор окончен.
- Почему Вы молчите, не согласны? - неожиданно спросил Рок.
Разговаривать на ходу было неудобно, сзади напирали торговые представители, которым не терпелось оказаться на берегу.
- Пожалуй, нет. Считать себя игроком...
Рок тронул меня за плечо.
- Давайте пройдем на корму и там поговорим, а то здесь слишком шумно.
Действительно, пассажиры галдели словно дети. Они были возбуждены, громко разговаривали и смеялись. Все радовались окончанию путешествия. После долгого плавания людям хотелось пройтись по твердой земле. Мы расположились на корме, подальше от остальных. Заработали винты и судно отошло от борта "Гиганта".
- Так, что Вы хотели сказать? - спросил Рок.
- Считать себя игроком и быть им на самом деле - это разные вещи, - ответил я, раскуривая сигару,- настоящая жизнь мало похожа на шахматную партию.
- Почему, - Рок улыбнулся, - я, например, играю за белых, а наш старый приятель Муки - за черных. Победит тот, кто окажется умнее.
Я покачал головой.
- В отличие от Вас, шахматист может пожертвовать всеми фигурами.
- Я тоже могу.
- Нет. Невозможно очистить остров от дикарей одним ударом. Как только Вы уничтожите одну армию, на ее место сразу заступит другая. Придет новый игрок, и у него опять окажется полный набор фигур, тогда, как у Вас останутся только те, кто уцелеет от предыдущей партии.
Рок усмехнулся.
- Для новой партии мне пришлют новую армию.
- А, если не пришлют?
Капитан нахмурился, видимо мои слова задели его за живое. Здесь, на Диком острове, он был полновластным хозяином и мог называть себя кем угодно - шахматистом, адмиралом или даже богом, но сути это не меняло. Жизнь -- это не игра и человеческие ресурсы не безграничны. В предыдущей экспедиции легкомыслие командующего дорого нам обошлось.
- Рок, Вы не шахматист. Возможно самая сильная фигура, но не игрок. Вы тоже на доске.
Я думал, что он начнет спорить, возможно нагрубит, но капитан достал из кармана пачку, вытащил папиросу, размял ее в пальцах и сплющил гильзу. Я дал ему прикурить.
- Интересная точка зрения, - сказал разведчик, - на самом деле, совершенно не важно, кто мы такие - игроки или пешки. Надо делать ход. И кроме нас с Вами его делать некому.
Как только мы сошли на берег, к Року подошел молодой моринер-лейтенант.
- Здравия желаю, господин капитан! - бойко приветствовал он нас, - здравия желаю, господин супер-лейтенант!
- Здравствуйте, Рич, - сказал Рок, - почему Вы один? Где лейтенант Вес?
- Он в южном лагере. Очередное нападение на обоз.
Рок скривился словно от зубной боли.
- Едем туда, - быстро сказал он и повернулся ко мне, - Вам будет полезно увидеть все своими глазами.
Адъютант растерялся.
- Может быть позавтракаете с дороги?
- Некогда, - на ходу бросил Рок.
Рич взял у капитана чемодан и стал проталкиваться сквозь толпу. Я свой саквояж нес сам. На причале было полно народа и встречающие с трудом расступались, давая нам дорогу. Все здоровались с Роком, офицеры отдавали честь, штатские приподнимали шляпу. Присутствие на пристани женщин и детей поразило меня. После всех ужасов, которые я читал в отчетах, не верилось, что кто-то, в здравом уме, готов привести сюда родных и подвергать свою семью опасности.
Наконец мы выбрались на небольшую площадь. У лейтенанта была двуколка.
- Поместимся втроем? - не уверенно спросил я.
- Да, садитесь, - сказал Рок и полез на сидение.
Пока мы ехали по городу, я все время вертел головой, стараясь увидеть, как можно больше. Город внешне не отличался от любого другого, расположенного на цивилизованных островах. Я заметил парикмахерскую и магазин готового платья, продуктовую лавку и даже палатку старьевщика. По мере удаления от пристани, жилые дома сменились складами, конюшнями, кузнями и казармами. Похоже, в городе считали, что чем ближе к океану, тем безопаснее. Здесь никто не ожидал нападения с воды, а вот от леса, видимо, ждали неприятностей.
Улица привела нас к закрытым воротам. Дежурный офицер подошел к двуколке, узнал Рока и приказал пропустить. Сразу за частоколом начинался лес.
Похоже при строительстве города была загублена не одна сосновая роща, и лесорубы успели основательно проредить, подступающие к стене заросли.
- Здесь безопасно? - спросил я.
- Что? - Рок явно был занят своими мыслями и не сразу понял мой вопрос, - да, мы еще далеко от границы.
Оружие мне должны были выдать после прибытия и, не смотря на успокаивающие слова капитана, я чувствовал себя "не в своей тарелке". Моринер-лейтенант бросил на меня снисходительный взгляд. Наверно я представлялся ему испуганным, неразумным новичком.
Сидеть втроем в двуколке было неудобно, и я от души радовался тому, что Рок маленький и худой.
Каждый остров пахнет по-своему. Например, Хос, на котором я родился и вырос, был покрыт садами, поэтому благоухал цветами и яблоками, остров Дол, где мне приходилось работать, разил рыбой, а на Готе с фабрики тянуло тошнотворным запахом химикатов. На Диком острове запахи были особенные, различить их было довольно трудно. С одной стороны, они дурманили и дразнили своей свежестью, но с другой - вселяли беспокойство.
Мы проехали около двух километров, когда слева, за деревьями, мелькнули какие-то деревянные постройки.
- Что это? - спросил я.
- Фермерские хозяйства, - ответил Рок, - не все хотят жить в городе. Адмиралтейство предложило отставным военным, тем, кто служил на Диком острове, землю и ссуду на постройку жилья. Многие захотели остаться, привезли семьи и теперь обживаются.