Выбрать главу

А сейчас Чжоу Цзышу с грустью осознал себя самым глупым человеком в этом глупом мире.

Когда в последний раз он грелся на солнышке, ни о чем не думая? Чжоу Цзышу вдруг показалось ужасно забавным, что прохожие на улице спешили куда-то, словно в погоне за смертью, тогда как он — человек, находящийся одной ногой в могиле — наконец-то перестал торопиться.

В этот момент из таверны напротив раздался звонкий девичий голос:

— Господин,[12] вы только гляньте на того чудака! Если он попрошайка, почему у него нет даже разбитой чашки для мелочи? Этот убогий всё утро сидит у дороги без дела и тупо улыбается. Может, у него с головой не в порядке? Как вы думаете?

Хотя Чжоу Цзышу сохранил лишь половину внутренних сил, его слух остался превосходным. Он различил каждое слово несмотря на то, что девушка находилась на другой стороне шумной улицы и говорила вполголоса.

Прежде чем Чжоу Цзышу успел посмеяться над собой, до его ушей донеслось спокойное:

— Он просто загорает, — голос говорившего был низким и приятным на слух, а речь — размеренной и чёткой.

Чжоу Цзышу не удержался и поднял голову.

Со второго этажа таверны, склонившись через перила балкона, на него смотрела хорошенькая девица в фиолетовом наряде. Рядом, одетый в серое, сидел молодой мужчина поразительной внешности. На холодном лице, словно высеченном талантливым скульптором из белоснежного нефрита, горели угольно-чëрные глаза настолько тёмные, что, казалось, они поглощали свет. Мужчина, безусловно, был красив, но не обычной человеческой, а какой-то потусторонней, колдовской красотой.

Их взгляды встретились. Человек в сером безэмоционально посмотрел на Чжоу Цзышу и вернулся к блюдам на столе. Чжоу Цзышу невольно рассмеялся: в бескрайнем океане незнакомцев он умудрился встретить кого-то, кто его понимал.

Девушка в фиолетовом продолжала сверлить его большими яркими глазами. Вскоре она, не сдержав любопытство, сказала что-то своему спутнику, ловко спрыгнула с лестницы и направилась прямиком к Чжоу Цзышу.

— Эй, попрошайка, угостить тебя обедом?

Чжоу Цзышу приоткрыл один глаз, лениво глянул на неё и вяло покачал головой:

— Я бы предпочёл, чтобы меня угостили вином, добрая девушка!

Незнакомка расхохоталась и, оглянувшись через плечо, крикнула в сторону балкона:

— Господин, как вам такое?! Попрошайка назвал меня доброй!

Господин, похоже, не слушал её и даже не поднял взгляда. Казалось, этот человек в сером настолько увлёкся содержимым своей тарелки, что, хоть небо рухни, он будет беспокоиться лишь о трапезе.

— Другие попросили бы поесть, — повернувшись к Чжоу Цзышу, заговорила девица. — Что такого в вине, из-за чего ты отказываешься от пищи? Разве ты насытишься выпивкой?

— Вино — лучший повод поболтать с прекрасными девами, — Чжоу Цзышу не удержался от шутки, поскольку незнакомка была весьма хороша собой.

Девушка удивилась его ответу, а затем согнулась от смеха. Она походила на цветочное дерево, раскачиваемое ветром. Настроение Чжоу Цзышу улучшилось: людская молва не обманула, Цзяннань и впрямь была полна очарования!

«О, пленительная красавица с сияющим ликом, пожалей умирающего, седого старика!».[13] Нехорошо смеяться над людскими страданиями, молодая дева.

— Ого, теперь ты весь из себя учёный? — опешила его собеседница.

Присев на корточки, она молниеносно отвязала пустой кувшин от пояса Чжоу Цзышу и побежала обратно в таверну. Не прошло и нескольких минут, как незнакомка вернулась с вином. Чжоу Цзышу немедленно потянулся к кувшину, но девушка с ухмылкой спрятала тот за спину.

— Хочу кое-что у тебя узнать, — протянула она нараспев. — Если ответишь правильно, я верну кувшин и даже налью ещё. Если ошибёшься — отравлю вино ядом, который прожжëт твой живот, когда ты его выпьешь.

Чжоу Цзышу горько улыбнулся. Чудесный цветок таил коварные шипы…

— Я выиграл этот кувшин у другого нищего, — проворчал Чжоу Цзышу. — Кто знает, сколько там дохлых вшей! Можешь забрать себе всех. Я буду только рад.

Девушка закатила глаза, продолжая улыбаться:

— Значит, я зря бегала за вином? Ты хочешь меня разозлить? Разозлившись, я ведь и убить могу!

«Этот дьяволенок впустую тратит свою привлекательность. Интересно, откуда она родом?», — призадумался Чжоу Цзышу, а вслух согласился:

— Что ж, спрашивай.

— Зачем ты побираешься, если у тебя нет чашки для подаяния?