– Шлюха! – презрительно сказал он. – Утром я отвезу тебя к твоему отцу!
Дверь за ним захлопнулась, а Кристина завопила:
– Я никуда с тобой не поеду! Ни за что! Никогда!..
Зарывшись лицом в постель, она дала выход своему гневу и молотила кулаками подушку до тех пор, пока из нее не полетели перья.
Берт все еще продолжал удерживать Кейт, когда в зал вошел Девлин и направился к ней. Она с облегчением бросилась к нему в объятия. Бесси оказалась права. Он не предпочел Кристину. Он избил ее и не стал заниматься с ней любовью. Он остался с Кейт.
Спустя пару часов, удовлетворенная неистовой любовью Девлина, Кейт сказала:
– Я очень рада, что ты задал этой драной кошке хорошую порку. Бесси совсем ее испортила. Говорит, что ей жалко эту сучку. Глупая старая корова!
– Почему жалко? – Девлин потянулся за бутылкой бренди, которая стояла на полу рядом с кроватью.
Кейт пожала плечами, прижалась к его обнаженной спине.
– Ее отец дал дуба, и она рассказывает душещипательную историю про то, как ее изнасиловал дядя. Только это все чепуха. Она сама этого хотела. Тут нет сомнений, стоит только посмотреть на нее.
Девлин медленно поставил бутылку назад.
– Изнасиловал ее дядя?
– Она так говорит, но все это чушь собачья. Они на пару трахали ее – Эрнест Миллер и его сынок. Я так думаю, что Лиза Миллер выгнала ее за такое скотство… Слушай, ты куда собрался?
– Повидаться с Бесси. – Девлин уже натягивал через голову рубашку.
Кейт встала на колени, тяжелые груди свесились и раскачивались.
– Зачем тебе нужна Бесси? Ты целых два часа болтал с ней, как только пришел сюда! Девлин! Девлин!..
Дверь захлопнулась, и Кейт осталась одна.
– Какого черта тебе надо? – спросила Бесси, открыв ему дверь и запахивая на себе тонкий, отороченный мехом пеньюар. – Уже заря.
– Почему пришла сюда Кристина Хаворт?
– Сейчас поздновато задавать такие вопросы, – настороженно сказала Бесси, опасаясь новых сцен.
– Не надо меня дурачить, Бесси. Почему она сюда пришла?
– Ее отец умер. Этот мерзавец Эрнест Миллер сказал, что он ее дядя и берет ответственность за нее на себя. Он продал ее судно, а потом они вдвоем – он сам и его старший сын – надругались над ней.
– Что они с ней сделали? – Глаза Девлина блестели недобрым блеском.
– Они по очереди изнасиловали ее, – ответила Бесси, с любопытством глядя на Девлина. – И сделали это самым жестоким образом. Я сказала ей, что здесь с ней будут обращаться хорошо и она не пойдет с человеком, если он ей противен. Она славная девочка. Я люблю ее. И клиенты очень ее любят. Ты не найдешь такой танцовщицы на сто миль в округе.
– А где живет Миллер? – хриплым голосом спросил Девлин.
– Горман-стрит, – ответила Бесси, вздрогнув при виде блеска в его глазах. Должно быть, ей не следовало называть ему адрес. Порка, которую он задал Кристине, – это одно дело. Убийство Эрнеста Миллера – это уже совсем другое.
Обитатели Горман-стрит позже рассказывали, что только лишь презрение со стороны Девлина О'Коннора спасло Эрнеста Миллера от верной смерти. Он извивался на мостовой, закрываясь руками от ударов, визжал, униженно молил о пощаде и представлял собой такое жалкое зрелище, что Девлин с отвращением пнул его ногой под ребра в последний раз и ушел, не в силах более продолжать это избиение презренного существа, у которого не хватало духа оказать сопротивление.
По мнению местного доктора, Девлин О'Коннор находился в считанных дюймах от виселицы. Стоило ему нанести еще один удар своим кулачищем – и Эрнест Миллер либо захлебнулся бы своей кровью, либо умер бы от остановки сердца. Миллеру удалось доползти до дверей своего дома. Глаза у него опухли, и он не мог видеть довольный блеск в глазах жены, которая добросовестно прикладывала ему холодные компрессы и останавливала кровотечение из носа и рассеченной губы.
Посчитав свою миссию выполненной, Девлин направился в сторону «Веселых утех». Ему предстояло принести несколько извинений.
Глава 10
Если бы Кристина знала, кто ожидает ее в третьем номере в этот вечер, она ни за что не пришла бы туда. Но Бесси просто сказала, что наверху ее ожидает клиент, а ее танец подождет до более позднего часа.
– Ты! – воскликнула она, когда увидела, какой именно клиент ее ожидает, и тут же повернулась, чтобы покинуть комнату.
Однако он опередил ее. Захлопнув за собой дверь, он придавил ее своим телом. Кристина чувствовала на себе его дыхание. Если Бесси думает, что Кристина позволит ее любимому клиенту избивать себя, то пусть не заблуждается на этот счет.
Считая нападение лучшей формой защиты, Кристина набросилась на Девлина, но сделала это недостаточно быстро. Он схватил ее за запястья, но Кристина повела себя словно дикая кошка. Она решительно не намерена пережить вчерашнее унижение второй раз. Кристина довольно удачно нанесла удар ногой. Девлин отшатнулся, однако все-таки удержал ее.
– Да выслушай меня, черт побери! – Он увернулся от ее кулака, который целил ему в ухо. – Я пришел извиниться, пойми ты, ради Бога!
В нем поднималась злость – но и кое-что еще. Чем больше Кристина размахивала руками и ногами, тем сильнее с ее плеч сползала блузка, открывая его взгляду атласные тугие груди.
– Извиниться? – задыхаясь, переспросила она. Обе ее руки он держал в своих. Волосы ее растрепались и рассыпались по плечам.
– Да! Я думал, что твой отец жив.
– Разве это меняет дело? – Кристина не оставляла попыток вырваться, но Девлин держал ее крепко, и она ощущала стальную твердость его мышц и удары его сердца.
– Если бы он был жив, ты бы не оказалась здесь.
Глаза ее вспыхнули. Ей наконец-то удалось освободить руки из его тисков.
– Ты слишком много берешь на себя, Девлин О'Коннор!
Он ухмыльнулся:
– Ты была маленькой ведьмой и с тех пор нисколько не изменилась. – Интересно, будет ли она столь же красивой в добром расположении духа, как сейчас, когда пребывает в гневе? – Бесси рассказала мне об Эрнесте Миллере. Я только что едва не вышиб из него дух.
Кристина вдруг почувствовала, что ей трудно смотреть ему в лицо, так же как продолжать злиться на него. Он улыбался. Волосы его в свете лампы были похожи на яркое пушистое облачко.
– Ты и в самом деле побил Эрнеста Миллера?
– Не оставил на нем живого места! Сомневаюсь даже, что он теперь сможет исполнять свои супружеские обязанности.
На лице Кристины внезапно появилась улыбка:
– Хотелось бы видеть его в тот момент.
– Мне тоже. Может, мне снова пойти к нему и повторить все сначала?
Их взгляды встретились, они оба засмеялись.
– Я сожалею об этом. – Кристина показала на свежие следы ногтей на его лице. – Я думала, что ты собираешься снова отшлепать меня.
– Я так и понял.
Они перестали смеяться, и вдруг оба ощутили неловкость. Девлин – из-за того, что почувствовал неукротимое желание отнести ее на постель, а Кристина – из-за того, что чуть ли не впервые в жизни испытала смущение.
Тень набежала на лицо Девлина.
– Сожалею о твоем отце. Он был прекрасным человеком.
– Да… В самом деле.
– Ему бы не понравилось… вот это. -.Девлин как-то болезненно ощущал наличие огромной кровати за его спиной и украшенных позолотой зеркал.
– Он бы понял…
Кристина почувствовала, как у нее вспотели ладони и заколотилось сердце. Ей захотелось, чтобы он дотронулся до нее, и в то же время она боялась, что он это сделает. Девлин понимал, что ему пора уходить. Он принес извинения, внизу его ожидала Кейт. Больше ничто не удерживало его в этой комнате. И тем не менее он не уходил.
– Ты ходил к Золотому Берегу? – спросила Кристина, чувствуя, как по непонятной причине у нее дрогнул голос.
Рубашка Девлина была расстегнута до пояса, на поджарых бедрах поблескивала пряжка чуть спустившегося кожаного ремня. Кристине захотелось дотронуться рукой до его крепкого загорелого тела, ощутить шелковистость его курчавых волос на голове. Чувственное желание к ней испытывали многие мужчины. Впервые в жизни она поняла по себе, что это такое – испытывать влечение. Она любовалась телом этого человека, понимая, что через минуту он уйдет. Уйдет к Кейт и вообще из ее жизни. Вернется в море. Как хорошо ощутить прикосновение морского ветра к волосам и соленые брызги на лице! Ступить босоногой на поскрипывающие доски палубы и услышать крик чаек, пролетающих над головой. Море вошло в ее плоть И кровь, и сейчас, глядя на Девлина О’Коннора, морского капитана, она испытала неукротимую тоску по морю.