– Да, сэр! – элегантно отсалютовала Кристина, и Теобальд засмеялся.
– Мы убили много времени на эту паршивую еду. Поехали ко мне домой. Черт возьми! Моего доктора кондрашка хватит, когда он узнает, что я делаю. Он постоянно говорит мне, чтобы я помнил о своем возрасте, и потчует меня всевозможными пилюлями. Отныне я скажу ему, что он дает неправильные предписания пациентам. Что им по-настоящему требуется, так это хорошая женщина! – Когда Тео набрасывал жакет Кристине на плечи, его рука незаметно для окружающих скользнула к ее ягодице. – UH говорил, чтобы я принимал по три таблетки на ночь и запивал их водой. Как ты думаешь, способны они заменить вот это?.
– Вполне, – озорно ответила Кристина. – Только надо заменить воду шампанским.
В течение двух дней, пока «Коринфия» пополняла припасы, заправлялась и принимала на борт груз, Кристина находилась в доме Тео и покидала его на короткое время лишь для того, чтобы сделать покупки.
Мистер Голденберг всегда занимал место за письменным столом в девять часов утра и покидал его лишь тогда, когда проводил совещания в Пароходной компании. Но в течение этих двух дней его кабинет пустовал. Это было поистине беспрецедентно. Распространились слухи, что мистер Голденберг прикован к постели. Слухи, в которых была немалая доля истины.
В среду он впервые появился на традиционном прощальном вечере по случаю того, что «Коринфия» собиралась снова взять курс на Европу.
Он сумел непостижимым образом поправиться за столь короткое время и выглядел даже более бодрым и здоровым, чем обычно. Поистине, решили окружающие, доктор мистера Голденберга способен творить чудеса.
Шампанское лилось рекой, развевались вымпелы, гудели гудки, и Тео в последний раз страстно поцеловал Кристину в самой дорогой и изысканной каюте «Коринфии». Отныне, уведомил он капитана Рида, эта каюта должна принадлежать Кристине. Статус одинокой молодой леди, путешествующей без компаньонки, может привлечь к ней нежелательное внимание. Гораздо лучше, решил Тео, если она будет вдовой. И имя у нее должно быть другое. Отныне она будет миссис Кристина де Вилье, вдова, леди, которая предпочитает жить на борту корабля. А поскольку она отличается изысканным вкусом, то выбрала «Коринфию». Она собирается бороздить Атлантический океан, чтобы забыть о своей тяжелой потере.
Капитан Рид грелся в лучах похвал президента по поводу посетившей его великолепной идеи и даже не подозревал об отношениях, возникших между Кристиной и его работодателем. Он заверил мистера Голденберга, что будет проявлять величайшую заботу о Кристине, охранять и оберегать ее.
" Калеб Рид был весьма благодарен Кристине за то, что она вела себя с достоинством в присутствии столь важной персоны, как мистер Голденберг. И еще раз горячо заверил президента, что сделает все от него зависящее. Прозвучал долгий гудок парохода, президент компании сошел на берег, и «Коринфия», словно плавучий дворец, медленно отчалила от пристани.
Кристина оперлась о перила и смотрела на удалявшиеся огни Нью-Йорка. Всего несколько минут назад она блистала и была в центре внимания. А сейчас вдруг ощутила внезапную потерю: она покидала единственного человека, к которому испытывала симпатию. В голову ей пришли непрошеные мрачные мысли: где-то здесь, совсем рядом, Девлин О'Коннор занимается любовью со своей новоиспеченной женой…
– Шампанского, мадам?
Кристина обернулась с лучезарной улыбкой на лице.
– Да, благодарю вас, – ответила она. Шифоновый шарф развевался у нее за спиной на легком ветру, блестки вечернего платья сверкали и переливались при каждом движении. Она благосклонно улыбнулась мистеру Луису Ротенгейму, одному из двух миллионеров, которых ей представил капитан Рид.
Мистер Ротенгейм мысленно скорректировал свое мнение о том, что в жизни нет ничего интересного, кроме денег, и элегантно склонился к руке Кристины, когда капитан Рид знакомил их.
– Не желаете ли бутерброды с икрой, миссис де Вилье? – спросил он, когда капитан Рид незаметно оставил их вдвоем.
Провокационно дотронувшись до руки мистера Ротенгейма, миссис де Вилье позволила увести себя к уставленному яствами буфетному столику.
Чтобы избавиться от чудовищной боли в голове и утолить жажду, Девлин выпил одну за другой три пинты воды и вдруг с ужасом увидел в своей каюте Кейт, которая пребывала в весьма радостном настроении.
– Какого черта ты здесь делаешь? – спросил он, мучительно пытаясь вспомнить события вчерашнего дня.
– Ты попросил меня об этом, неужели забыл? – соврала Кейт, обнимая его за шею. – Я рассказала тебе все про Кристину, и ты…
Девлин запомнил лишь то, что Кейт рассказала ему о Кристине. Ему вдруг стало не по себе, и он резко оттолкнул Кейт. Смеяться над ним и называть его своей собачонкой! Он свирепо плеснул себе на лицо и шею ледяной воды. Не мудрено, что он напился как сапожник – и вот результат. Кейт находится в его каюте по его приглашению. Он мысленно клял себя и называл последним дураком.
– Выйду на палубу – подышать свежим воздухом, – сказал он, отводя от Кейт взгляд.
Кейт подавила разочарование. Она знала, что многие мужчины тяжело переносят похмелье, и сочла поведение Девлина вполне естественным. Она полюбовалась своим отражением в зеркале и переоделась в еще более изысканное платье, из числа тех, которые Девлин купил для Кристины, и снова покрутилась перед зеркалом. Виски, которое стюард услужливо принес раньше, когда Девлин еще не пришел в себя, осталось неоткупоренным. Негромко хихикая, она налила приличную дозу в стеклянный бокал, затем сняла с себя новое платье, облилась духами с удивительно тонким запахом и стала ждать возвращения Девлина.
Свежий бриз быстро отрезвил Девлина. В пьяном угаре он попросил Кейт отправиться с ним – и теперь воспользуется этим. Он хотел сейчас одного – вытравить из памяти Кристину, как всякую другую девчонку, с которой когда-либо имел дело. И Девлин намеревался добиться этого единственным ему известным способом.
Вернувшись в каюту, он не разочаровал Кейт. Он сорвал с нее одежду, словно не видел женщины много лет, и грубо распластал ее на кровати.
Во время плавания Девлин постоянно испытывал в ней потребность, и уверенность Кейт в себе все возрастала. Однако эта уверенность рассыпалась в пух и прах, когда за день до прибытия в Нью-Йорк Кейт услышала, как во сне он звал Кристину.
И тогда-то Кейт поняла, что борьба не окончена. Несмотря на все то, что Кейт наговорила о Кристине, Девлин продолжал любить ее. Ненависть к Кристине росла в Кейт день ото дня, поскольку она видела, что Девлин не испытывает к ней никаких чувств, кроме животной страсти.
Когда «Мавритания» пришвартовалась всего в нескольких футах от стоянки «Коринфии», он отвез Кейт к себе домой и отправился к Дуану.
– Так где же невеста? – весело спросил Дуан, довольный возвращением Девлина. Он видел, что тот рвется в Галифакс, чтобы завершить работу.
– Ее нет, – коротко ответил Девлин, и Дуан, почувствовав, что его друг с трудом сдерживает ярость, лишь сказал:
– Работа в Галифаксе идет неплохо, но я дьявольски рад, что вы вернулись. Человек, которого вы оставили вместо себя, весьма квалифицированный специалист, но он не в состоянии заставить работать других так, как умеете заставить вы. Когда вы отправляетесь?
– Завтра.
– Отлично! – Дуан положил руку на плечи Девлину. – Как насчет того, чтобы провести сегодня вечер в городе? Только вы и я.