— Вперёд, — командир, с уже одетым шлемом, похлопал меня по плечу.
Оганесов первым подошёл к панели управления рядом с дверью, открыл её потроха и начал там ковыряться.
— Сброс давления! — Он обернулся к нам, ожидая команды, и командир одобрительно махнул рукой.
Что-то изменилось вокруг, я сначала не понял, что, а потом среди данных на лицевом щитке призывно замигала надпись:
Криτичεскоε παδεниε ατμосфεрноγо δαвлεния.
Почти сразу сменившаяся на:
Πεрεхоδ нα внυτрεнниε кислороδныε рεзεрвы.
Ноμинαльноε врεμя αвτоноμносτи 45 минυτ.
Спустя ещё несколько минут, Оганесов открыл дверь, и, призывно махнув нам рукой, исчез в ней, затем командир направился туда же. А вот вслед за командиром, выбрался и я, сразу оказавшись в узкой щели между стенкой лифтовой капсулы и транспортным тоннелем. Огляделся — было темно, но угадывались очертания моих спутников, в щель проникал слабый свет из тоннеля.
— Вперёд, Тит, за мной! Не отставай! — В шлеме раздался немного изменённый голос командира.
Оганесов уже выбрался из узости, и бодро спешил куда-то по тоннелю. Тоннель был ничем не примечательный — труба, из какого-то коричневого металла, с отчётливо выделявшимися конструктивными сегментами и рёбрами, по полу рельсы, по стенам пучки кабелей и труб. Сзади пробкой торчит остановленная нами капсула, впереди тоннель уходит в слабо освещаемый мрак. Пока я оглядывался, Оганесов добрался до какого-то люка и открыл его.
— Сюда.
Капитан пропустил меня вперёд.
— Я замыкающим.
Я шагнул в люк и замер. Вот тут было на что поглядеть — я словно бы оказался внутри огромного часового механизма, вывернутого наружу. Мы стояли на ажурном металлическом мостике идущим вдоль колоссальной трубы, которая была спицей огромного колеса, вверху и внизу виднелись другие спицы. Все спицы сходились к центральной оси, которая протянулась вниз и вверх. И таких колес было несколько, я смог увидеть ещё как минимум два — одно внизу, другое вверху. Центральная ось уходила далеко вниз, где виднелось какое-то огненно-жёлтое свечение. Когда же я поднял голову, то увидел, что ось также уходит вперед и теряется в темноте.
А вокруг этого великого и прекрасного сооружения была чернота, раскрашенная всполохами, очень похожими на северное сияние. Я стоял на лестнице внутри огромной ажурной башни, полностью окружённой пустотой космоса и неземным пламенем, стоял поражённый и совершенно потерявшийся.
— Тит! Тит! Очнись. С тобой всё в порядке? — В очередной раз услышал я этот вопрос.
Командир тряс меня за руку.
— Да, — наконец ответил я. — Голова закружилась от местных видов.
— У нас мало времени. Запас воздуха без дополнительной ёмкости ограничен, — сказал командир, — идём. Оганесов первый, ты второй, я замыкаю.
И мы двинулись в сторону центральной оси.
— Оганесов, доложи своё состояние, — командир не давал никому скучать.
— Кислорода примерно на тридцать минут, судя по датчикам излучение в норме. Я сам цел.
— Принято. Но я не о том, ты там когти с зубами отращивать не пытаешься? Или, может вдруг почувствовал голод, жажду крови и убийств? А у тебя как дела, Тит?
— Я в норме, командир, — ответил Оганесов.
Я посмотрел на счётчик и неприятно удивился, на экране горело число:
25 минυτ.
— В целом в норме, но у меня кислорода меньше. На двадцать пять минут осталось.
— Что-то ты передышал. Волнуешься? — Спросил командир.
— Видимо да.
— Всё равно должно хватить. Если станет плохо, то втыкай себе оксистим, — капитан похлопал себя по поясу, где висела аптечка.
Я пошарил у себя — и ощупал плоскую аптечку, уже вживившуюся в саму структуру такто. Но я же видел, что она отцепляется, когда Оганесов оказывал первую помощь капитану.
Мы прошли почти половину пути к центральной оси, я шёл как на экскурсии, забыв про опасности и неурядицы, когда на меня опять обрушилась лавина образов, я буквально начал тонуть в них, терять собственное я, задыхался…
— Тит! Тит…
Я очнулся от привычного жжения в затылке и огня, бегущего по венам. На лицевом экране тревожно мигала жёлтое число:
10 минυτ.
Меня волокли на плечах Оганесов и командир — так и не услышал, как его зовут.
— Я в порядке, в порядке. Дальше сам, — я оперся ногами, обутыми в обувь с электромагнитными подошвами, о мостик, по которому мы приближались к оси корабля.