— Не очень, — покачал головой папа. — Теперь давайте решать: идти нам напрямик через озеро или плыть каналом?
— Давайте решать, — неопределённо отозвалась Наташа.
Папа продолжал:
— Идти озером ближе, но это опасная затея. Если поднимется ветер и заштормит, беда нам будет, малыши.
— Малыши никаких ветров не боятся, — сказала Наташа.
Папа улыбнулся:
— Пока стоит тихая погода.
— Ты во всякую погоду будешь с нами, — возразила Наташа.
— Ну, такая лирика хороша в роще на полянке, — серьёзно сказал папа. — А когда под тобой тридцать метров глубины, следует рассуждать здраво и осмотрительно. Подумаем о канале: это узкая, плохо чищенная речка. По берегам мало интересного. Зато там спокойно. Никакие бури там не страшны.
— Это скучно. Хочу бурю! — расхрабрилась Наташа.
— Позволь на этот раз с тобой не согласиться, — сказал папа и повернул штурвал вправо.
Направо был Новоладожский канал
«Бегемот» обгонял чёрные лодки, гружённые сеном, а навстречу пыхтели буксиры с длинными плотами за кормой. Посёлки по берегам выглядели все на один лад. Наташе оставалось только тренироваться в грамоте и разбирать названия пристаней: Кивгода, Лигово, Чёрное, Рядки… Пристани мелькали одна за другой, а мотор ровно рычал.
— Куда я попала, где мои куклы?.. — вздыхала Наташа.
— Потерпи немножко, километров сто, — успокаивал папа.
Сразу преобразился окружающий мир, когда канал кончился, показался город Новая Ладога и катер вышел в широкую могучую реку Волхов, по которой плавали лодки, пароходы и речные трамвайчики. Буксиры тянули караваны доверху нагруженных барж, над рекой парили чайки, неторопливые и внимательные.
И город Новая Ладога тоже интересный и красивый — дома все разные, улицы широкие и много деревьев. Наташа смотрела, а тем временем папа подвёл катер к пристани. Хвостик Мартына мелькнул у ларьков на площади.
Папа заглянул в мотор, проверил уровень масла и откачал воду ручной помпой. Мартынов хвостик мелькнул на дальнем перекрёстке улиц.
Они умылись и переоделись. Хвостик уже нигде не мелькал.
— Я беспокоюсь, — сказала Наташа.
— Набегается и придёт, — не расстроился папа.
— Ах, какой ты у меня легкомысленный, — рассердилась Наташа. — Тут не лес, а город. Люди разные. Породистую собаку могут украсть.
— Так он и дался! — легкомысленно возразил папа.
Ночевать Мартын не пришёл.
Утром тоже не явился.
Наташа ела свой завтрак пополам со слезами, и всякие ужаснейшие мысли приходили ей на ум.
— Меня поражает твоя беспечность, — говорила она папе. — Вчера ты должен был обыскать весь город. Хорошо, если Мартына просто украли и он живой. У чужих ему будет хуже, чем с нами, но там его тоже будут любить. Но вдруг… он попал под машину, и его уже нет на свете?!
Платочек кончился, и Наташа утирала слёзы полотенцем.
— Вздор и чепуха! — возражал папа. — Просто собака гуляет. Ни под какую машину он не попал… Всё же пойдём поищем бродягу.
Они исходили весь город Новую Ладогу. Заглянули во все дворы и закоулки. Расспросили всех милиционеров и надоели дворникам.
Не видал ли кто белую собаку с чёрной заплаткой на боку?
Нет, никто не встречал такую собаку…
— Пап, как же мы теперь будем жить? — спросила Наташа.
— Не теряя мужества и надежды, — ответил папа.
Надежда таяла, как зыбкий речной туман.
Погоревали и вернулись на катер.
Папа взял бинокль и осмотрел дальний противоположный берег.
— Ни единой похожей собачонки, — вздохнул он и направил стёкла на город.
Внезапно он захохотал, замахал руками, потом достал из кармана ключ и завёл мотор.
— Пап, что с тобой, чего ты смеёшься, зачем ты хочешь ехать?! — испугалась Наташа.
Папа отвязывал канат. Он смело оттолкнул катер от причала.
И тут из-за помойного ящика выскочил Мартын, в три прыжка покрыл расстояние до берега и птицей взлетел на борт «Бегемота».
— Ах, ты прятался! — закричала на него Наташа. — Ты только о себе думаешь! Тебе натявкать, что из-за тебя здесь все переизволновались! Бессовестная ты собака!
— М-р-р-р… — смутился Мартын и опустил нос.
— Марш на крышу! — велел ему папа..
Заколыхался, удаляясь, город.
Катер вышел на середину широченной реки. Наташа легла рядом с Мартыном. От собаки припахивало помойкой, а брюхо было тугое и круглое, как астраханский арбуз.
Наташа уже простила собаку.
— Пап, а ты научишь меня управлять рулём? — спросила она.