- Ульяна! – позвала мать и девочка встрепенулась. – Почему ты еще не в постели?!
- Еще светло, мам… и я кушать хочу.
- А я, значит, по-твоему, не хочу?! – мама уперла руки в бока и воззрилась на дочь, сдвинув тонкие брови. – Марш спать, чтобы я тебя не видела! – крикнула она.
Сдерживая слёзы, Ульяна побежала в свою комнату. Что она сделала? Почему мама так с ней обращается? Как будто она ей совсем не нужна. Как будто она ей… надоела и мешала. Но ведь это неправда! Она нужна маме! Нужна? А зачем? Чтобы срывать злость, когда её расстраивал папа? Шмыгнув носом, Ульяна залезла на кровать и уткнулась лицом в подушку. Она скучала по тем дням, когда мама улыбалась и целовала её перед сном. Соскучилась по ласковым словам и теплым объятьям. Они больше ничего не делали вместе, только убирали в доме и во дворе. Ульяне этого было мало. Ей не хватало… внимания? Участия? Любви?
Она услышала, как мама, ругаясь, хлопнула дверью. Ушла куда-то? Ульяна вытерла лицо от слёз, взяла колючее одеяло – тяжелое, но она могла дотащить его до беседки. Девочка не хотела спать в доме, слушать скандалы и драки. Ей до боли хотелось спрятаться. Но у неё не было такого местечка, куда можно было бы пойти. Поэтому она идёт в беседку, что стояла за домом у пустой голубятни. Спать на скамейке было привычным. Ульяна не боялась ни паучков, ни других жучков, которые запросто могли ползать по ней ночью. Раньше боялась, а сейчас – нет. Она привыкла к ним. Давала им смешные имена и рассказывала, как провела день. Казалось, они внимательно вслушивались в каждое её слово. Но самое главное, они её не обижали, не обзывали “дрянью” и “паршивкой”, не ставили в угол…
Ночь была лунной, светлой.
Ульяна тихонько зашла в беседку и, взобравшись на скамейку, укрылась колючим, но теплым одеялом. Она посмотрела вверх, и увидела паучка в домике из паутины. Он словно застыл в воздухе.
- Всё будет хорошо, правда? – спросила она у него и расплакалась.
* * *
Сейчас:
Она испуганно подпрыгнула в постели от противной трели будильника. Неужели уже семь? Такое ощущение, будто она поспала всего полчаса. На самом же деле она спала почти шесть часов. Что ж, неплохо. Но так хотелось поспать ещё немножечко, чтобы не чувствовать себя разбитой и… больной. Но ничего не поделаешь, сегодня на полдевятого утра она должна отвести Катю на танцы, сходить за покупками, накормить своё любимое чадо и чем-нибудь развлечь, а потом… потом подготовиться к встрече с Павлом. От воспоминания его сочных зелёных глаз с интересом разглядывавших её, Ульяну бросило в жар, пульс участился, не спрашивая, хочет она этого или нет. Действительно, она предвкушала встречу с ним, ждала… чего, интересно, она ждала?
- Доброе утро! – весело прокричала Катя, запрыгивая к маме.
- Доброе, мой неугомонный птенчик, - Ульяна притянула дочку и поцеловала в носик.
- Что такое “неугомонный”? – спросила малышка, обнимая Ульяну и заглядывая в глаза.
- Это значит непоседа.
- А это хорошо или плохо?
- Очень хорошо, - Ульяна защекотала Кате рёбра и та залилась смехом, переворачиваясь на спину и дёргая ножками.
Через полтора часа Ульяна отвела Катю на танцы. Энергия у Катюши била ключом, она не могла долго усидеть на одном месте. Ей нужно было прыгать, бегать, кувыркаться, без устали хохотать и пищать. Катя сама попросилась на танцы. Ульяна сразу же согласилась, и они оправились в танцевальную школу. Благо она находилась всего в паре кварталах от дома. Ульяна не ожидала, но дочь увлеклась танцами, ей нравилось наряжаться в трико и лосины, прыгать и держать осанку и учиться танцевать.
Ульяна завела дочурку в танцевальный класс и кивнула хореографу в знак приветствия. Детскую группу обучала молоденькая девушка, приблизительно того же возраста, что и сама Ульяна. Милая и общительная, она легко находила общий язык с детьми, у неё был незаменимый талант их заинтересовать.
- Я вернусь через два часа, милая.
- Хорошо, мамочка.
Ульяна ненадолго задержалась на пороге, провожая Катю взглядом. Как она выросла. Чересчур быстро. Мгновенно. Её малышка больше не ползала в подгузниках и не лепетала только ей понятные слова, она выросла и стала смышлёной и любопытной девчушкой. И с каждым годом всё больше становилась похожей на отца. Впрочем, не столь важно, на кого похожа Катя, Ульяна понимала это, но вчерашняя встреча с Павлом лишний раз доказывала, что если бы вместо него Катю увидел Славка, он бы сразу догадался, что к чему. Что будет, если Слава узнает? Ульяна могла лишь предполагать…
* * *
Павел сидел за столиком в ресторане “Испанский дворик”, изучал меню и периодически поглядывал на часы. Двадцать минут. Он сидел здесь ровно двадцать минут и ждал Ульяну. Нет, девушка не опаздывала, просто он приехал раньше оговоренного времени. Зачем, спрашивается? Он не обладал терпением и ненавидел ждать кого бы то ни было. Но сегодня вечером он был готов ждать Ульяну, хотя предпочел бы заехать за ней домой, но девушка наотрез отказалась от его предложения, напоминая, что это не свидание, а обычная… встреча давних приятелей, поэтому ему приходилось ждать и гадать: придет или нет? Давние приятели. Он бы так не сказал, но пусть думает, что хочет… пока что.
К мужчине подошла официантка, облаченная в белую блузку с длинными руками, черный корсет и длинную красную юбку. Официантка, лучезарно улыбаясь, спросила:
- Выбрали что-нибудь?
- Кофе. Черный.
- Всё или ещё что-нибудь?
- Пока всё. – Посмотрев поверх книжечки меню, он увидел её. Она пришла. И почему он улыбается, как придурок?
Ульяна стояла под аркой, обводя зал взглядом. “Красивая”, – отметил он, разглядывая девушку. Серые джинсы и бирюзовая футболка, ткань которой то и дело соскальзывала с гладкого плечика. У мужчины пересохло в горле от желания провести по этому сексуальному плечику рукой, ощутить бархатистость кожи подушечками пальцев или губами…
Девушка поймала его взгляд и направилась к нему через весь зал.
Глава 4
Паша с улыбкой на губах наблюдал за провальными попытками Ульяны прикрыть соблазнительно обнаженное плечико. Одновременно забавное и… волнующее зрелище. Настолько волнующее, что кровь забурлила от предвкушения. Казалось невозможным, чтобы столь невинная часть женского тела обладала такой невероятной сексуальностью и произвела на Пашу такое сногсшибательное впечатление. Услужливое воображение рисовало искушающие картинки того, как он поцелует её плечико, затем ключицу и… Мысленно выругавшись, Паша не стал развивать мысль дальше. И без того предельно ясно, куда она его заведёт, а пребывать весь вечер в болезненном возбуждении ему не улыбалось. В конце концов, он пригласил Улю не для того, чтобы пялиться на неё голодными глазами озабоченного юнца, а для серьёзного разговора. Черт! Последний раз, когда он хотел “серьёзно поговорить” с Ульяной, она покрыла его матом, послала в известном направлении, а вдобавок ко всему хлопнула дверью перед самым его носом. Заслужил, да, он не спорил. Но повторения той истории он не хотел.