Георгий Старков
Далеко
В прибрежный городок пришла ночь — как выразился бы поэтически настроенный мудрец, одна из тех благословенных летних ночей, когда кажется, будто сам Всевышний накрыл землю своей дланью, оберегая её от бедствий. Синяя темнота подкралась со стороны фьорда, над волнами которого гулял ветер. Полная луна открыла свой глаз, выстроив среди волн колеблющийся мост, тянущийся вдаль, и зоркий взгляд мог заметить, как из этого моста то и дело выскакивают рыбки, пуская круги вокруг себя: казалось, им тоже хотелось ощутить на себе приятное дуновение воздуха в эту ночь, полюбоваться сиянием луны и услышать далёкие звуки городской жизни, которые, впрочем, редели, пока не утихли совсем.
Альве было не занимать глазастости, поэтому она иногда останавливалась, наблюдая за танцем рыбёшек на лунном мосту, чем вызывала неудовольствие Тео. «Опоздаем же! — шептал он, оборачиваясь на неё и строя страдальческую гримасу. — Оно будет длиться чуть-чуть, не будет нас ждать!». Альва встряхивала головой, виновато шептала в ответ: «Всё, всё, извини», — и они снова шли вдоль скалистого берега, прокладывая себе тропу через гущу спящих деревьев. У Альвы не было сомнений в том, что окружающие их сонмы больших растений спят — иначе почему бы им с Тео не общаться в полный голос, зная, что на километры вокруг никого нет, ни детей, ни взрослых? Но если говорить громко — а она пыталась, пытался и Тео, — голос сам собой начинал дрожать и быстро превращался в шёпот. Фьорд спал, и игрища рыбок на воде были его дремотным дыханием. Альва не знала, что произойдёт, если им с Тео нечаянно удастся своими шалостями разбудить его, да и знать не хотела — оттого и приходилось говорить тише.
— Долго ещё? — спросила она. Коричневая кепка, маячащая перед её глазами, исчезла, и она увидела задиристое веснушчатое лицо. Луна делала рыжие колечки на щеках мальчика почти невидимыми. Тео выглядел непривычно серьёзным, его обычная дурашливость и хулиганские выходки будто остались в городе дожидаться хозяина.
— Немного осталось. Пять минут, может быть… Это если ты опять на свои рыбки не залипнешь.
— Я же сказала, что больше не буду, — сварливо отозвалась Альва, но тут же улыбнулась, осознав смысл услышанного. — О, значит, мы почти пришли! Я уж думала, всю ночь будем идти.
— Помни, что я тебе говорил. Как только устроимся у нужного камня, общаемся только жестами, без слов. Я раньше всегда бывал один, так что…
— Да, помню. Думаешь, ничего не произойдёт, если мы выдадим себя?
— Не знаю, — Тео почесал нос. — Но лучше прятаться… Ладно, пошли.
Они продолжили путь. Здесь расщелина фьорда делала резкий крюк влево, к открытому морю, и луна переместилась им за спины. Не успели они пройти сотню шагов, как Альва почувствовала, как нечто незримо изменилось. И дело было не в том, что среди деревьев стало темнее из-за изменившегося расположения луны, не в том, что прохладный бриз стал ощутимей из-за близости к выходу из залива, и даже не в том, что она вдруг поняла, как далеко ушла от дома, и если с ними что-то произойдёт…. если они всё же разбудят фьорд своим безрассудным ночным путешествием… Что-то произошло с воздухом, которым она дышала — он будто стал гуще, словно с этим роковым поворотом они с Тео нарушили некую границу, попали в чужое пространство, о котором не имеют ни малейшего понятия. И не мимолётного гнева обеспокоенного фьорда, который всё же был им родным, теперь надо опасаться, а чего-то другого. Точнее, Другого. Именно так. Учительница в школе объясняла Альве и всему классу, в каких случаях слова нужно писать с большой буквы, и ей сейчас пришло в голову, что это тот самый случай.
«А Бри спит в тёплой в постельке», — с тоской подумала Альва, перешагивая через упругую веточку, которая растянулась под ногами. Хорошо сестрёнке — все уроки, знамо, уже сделала, сейчас летает во сне в каких-нибудь сказочных краях из книжек, которые она любит читать. Утром позавтракает яичницей с беконом, выпьет стакан тёплого молока и пойдёт в школу, где вновь соберёт гроздь хороших отметок. А что же Альва? Мало того, что не открывала учебники сегодня, так ещё и поддалась уговорам первого хулигана класса и увязалась за ним бог знает куда ночью тайком от всех. Господи, а что будет, если мать или отец ночью решат проведать спальню девочек? Или если Бри встанет попить воды и увидит пустую кровать? О чём только она думала? Альве, конечно, всегда нравился Тео с этой его наглой самоуверенной ухмылочкой, и она восхищалась тем, как он спорит с учителями, даже с самой фру Йенсен — и иногда даже выходит победителем! — но что за дурость соваться в лес, да ещё в такое время суток? Она могла отказаться или предложить Тео пойти в другое место, раз он так хочет прогуляться с ней — в кино, например. И не было бы тогда этого лунного взгляда в спину, нарастающего беспокойства и странной дрожи в теле, будто под кожей включились маленькие электропилы.