...Битнер перебросил жатки на взгорок за мостиком. Пшеница здесь невысокая, прихваченная солнцем и довольно чиста, лишь кое-где желтели головки конского щавеля. Бельгийские тяжеловозы шли в упряжке легко, словно играючи.
Лейтенант старался не показываться на глаза криничанам. После стычки у куреня, которая закончилась для него далеко не так, как ему хотелось, разговаривал только с Ковбыком.
Ждал: вот-вот еще раз, как вчера, порвется коса. Но солнце поднималось все выше, косилки безумолчно стрекотали, и он понемногу успокоился. Правда, один агрегат так и стоял со вчерашнего дня, но пусть об этом болит голова у старосты, с одного легче спросить, чем с толпы непокорных.
Зато в логу до самого вечера работала лишь одна лобогрейка. Мужики время от времени находили между сегментов поломанных кос железные прутья и потихоньку, чтобы не нажить беды, прятали их в земле. Вслух проклинали бурьяны — сорняк в самом деле разросся здесь так, что всаднику на коне не проехать.
Грицко Калина привез воду из села, а с ней известие, которое быстро облетело степь:
— Больного Журбу приставили к горну...
— Ковбык привел полицаев, схватили под руки и потащили...
— Не зря говорят про полицию и старосту: «Одна шайка — одна нагайка».
За обедом Василь шепнул Марусе:
— Пусть Калинка заглянет ко мне! А ты все на валках? Скажи девчатам, чтобы не очень старались. Лишь бы день до вечера.
Грицко налил в ведро воды, принес к комбайну. Маковей напился, спросил вполголоса:
— В село когда едешь?
— Сейчас запрягаю.
— Вот бумажка. Передашь Матвею. Ему, никому больше. В случае чего — съешь, порви, чтобы никто не прочел. Зайдешь в больницу. Медсестру Таню найди. Скажешь ей, чтобы не опаздывала она.
— Куда? — не утерпел Грицко.
— Гм... Ну, конечно, на свидание. — Маковей засмеялся. — Все понял? Беги к коняге.
До больницы было с километр крюку, однако Грицко промолчал. Злился на себя: давал слово не расспрашивать — и снова вырвалось.
— Кому водички? Эй, холодная вода! Налетай!
31
Матюша только что вернулся от Павла. Не день, не два корпели над приемником. Детали добывали где только могли. К счастью, кочегар когда-то был завзятым радиолюбителем в школьном кружке, научился кое-что изготавливать сам. А сегодня перекладывал в доме директора мельзавода дымоход и принес батарейку. Матюша знал, что у Капгофа есть разрешение на приемник.
— Ты что — стащил?
— От многого немножко — не кража, а дележка, — ответил поговоркой невозмутимый Павел. — Ты не волнуйся. Заглянул в один ящик, а там их... Оскар Францевич мужик запасливый.
Домой Матюша возвратился, весело насвистывая. Здесь его ждал Грицко.
— Здорово, братан!
— Здравствуй, здравствуй! Пушки привез или, может, бомбы?
Вот так всегда этот Матюша. Будто он, Грицко, совсем тебе лопушок. Прутики вон какого шороха наделали!
Он не утерпел, сказал об этом.
— Правда? — обрадовался Матюша. — А я и не знал.
— Так-таки не знал?
— Значит, не зря ты отцовское зубило затупил. Ладно, с чем пожаловал?
Грицко вытащил из уха маленький бумажный шарик.
— Вот, Василь велел передать.
Матюша, развернув бумажку, вмиг сделался серьезным.
— Посиди малость, я сейчас вернусь. Мама! — крикнул на кухню. — Дайте мальцу поесть.
— Некогда мне, волы на улице. И воды еще не набрал.
— Волы подождут. У самого шея скоро будет как у вола хвост, — пошутил Матюша и вышел из хаты.
Через минуту Грицко хлебал из тарелки борщ, хрустел густо посоленной луковицей, он и в самом деле сильно проголодался.
Небольшой пакет, завернутый в лоскут, Матюша приказал хорошенько спрятать и из села ранее чем ночью не вывозить. А где спрячешь на этих дрогах?.. Грицко придумал. Забежал домой, на огород за арбузом. Ножом, будто для пробы, вырезал в нем треугольник, сердцевину выковырял, а на ее место затолкал пакет. Возможно, в такой конспирации и не было необходимости, зато была таинственность. Лежит теперь на телеге арбуз, и никто не догадается, что в нем под полосатой коркой...
— Арбузик привез? — обрадовался Василь. — Однако перегрелся он... Ты что ж на солнце держал его! А Матюшка ничего не передавал?
Грицко, загадочно улыбаясь, разбил арбуз об колено и подал Василю половинку, в которой лежал пакет.
— Гляди-ка! — удивился Василь. — Матюша додумался или сам?.. Неужели сам?.. Молодец! Кумекаешь!
Грицку очень хотелось спросить, что же в пакете, но на этот раз он сумел сдержаться.