Вскрикнув, я открываю глаза. Весь автобус смотрит на меня.
Двери раскрываются, и я поспешно выхожу. На две остановки раньше, чем нужно.
Я сижу у себя в квартире на кухне и вспоминаю сон. Я сдержал слово и никому не рассказал о Камнях. Да никто бы и не поверил. Отец умер, когда ему было сорок. Покончил с собой. Никто не знал, почему. Но его смерть заставила мать выйти из затяжной депрессии и заняться семьёй. По крайней мере, все думали так. Часы на стене показывают полночь. Мне страшно ложиться в постель. Страшно снова видеть осенний лес и серые силуэты Камней. Только под утро я засыпаю.
Меня будит назойливый звонок мобильника. Я вслепую шарю по тумбочке, пытаюсь нащупать трубку. Наконец это мне удаётся.
«Алло?»
«Здравствуйте. Это вас из больницы беспокоят».
Внутри всё обрывается.
«Что с ней?!»
«Вам лучше подъехать»
«Она умерла, да? Умерла?»
«Нет. Вы подъезжайте, врач до обеда здесь»
Я одеваюсь. Долго не могу застегнуть рубашку, так сильно трясутся руки. Обещаю таксисту триста сверху, если доедем быстро. Он летит так, словно ему посулили миллион. Машина лихо тормозит у больничных ворот. Я сую деньги в протянутую руку водителя и выхожу. Чем ближе к дверям больницы, тем медленнее становится мой шаг. В вестибюле я уже еле переставляю ноги. У лифта пусто. Но я всё равно иду по лестнице. Иду долго, стараюсь до последнего оттянуть тот миг, когда увижу врача и он скажет мне… Я не знаю, что он мне скажет. Знаю, что ничего хорошего.
Последние шаги. Дверь в палату открыта. Я захожу внутрь. Там нет никого. Кровать Ольги пуста. Я стою и не знаю, что делать дальше. Плакать или начать обвинять врача. Как надо себя вести. В больницах надо держать брошюрки на столиках. «Что делать, когда умирает сестра». «Пять способов выразить своё горе».
«О, быстро вы».
Доктор заглядывает в палату. Я непонимающе смотрю на пустую кровать, затем на него.
«Ночью был приступ», – поясняет он, – «Пришлось подключить к оборудованию».
«Всё плохо?», – спрашиваю я.
«Четвёртая стадия. Я вам сразу сказал, что надеяться особо не на что. Врать не буду, тут вопрос нескольких недель, если не дней».
«Можно мне к ней?»
Он кивает. Я иду за ним по окрашенному серой краской коридору. Ольга лежит с закрытыми глазами. Две трубки, выходящие из её ноздрей, уходят в корпус аппарата системы жизнеобеспечения.
«Она меня слышит?», – спрашиваю я.
«Вряд ли», – отвечает доктор, – «Вы побудьте с ней, если хотите, я попозже подойду».
«Хорошо».
Я сажусь на стул рядом с кроватью. Осторожно беру сестру за руку. Её пальцы еле тёплые. Я обхватываю их своими, пытаюсь согреть. И думаю о Камнях.
Отец учит меня стрелять.
«Сынок», – говорит он, перезаряжая ружьё, – «Мужчина всегда идёт до конца. Чтобы не случилось. Держи».
Он передаёт мне ружьё.
«Целься. Так, а теперь нажимай. Тихо, не дёргай, плавно. Отлично!»
Консервная банка, кувыркаясь, улетает с пенька.
«До конца», – повторяет отец, – «И если надо защитить близких, мужчина не раздумывает. Ты понимаешь о чём я?»
«Конечно», – солидно говорю я, возвращая ружьё.
«Ничего ты пока не понимаешь», – смеётся он.
Спустя две недели отец не вернётся с работы. Запрётся в туалете, закрепит на трубе стропу, завяжет на другом её конце петлю. Труба проходит слишком низко от пола, ему приходится встать на колени на грязный заплёванный кафель и задушить себя самому. Все думали, что мать, вечно заплаканная, переходящая из истерики в депрессию, мать последует за ним, но нет. Как бы ужасно не звучало, но смерть отца вернула её к жизни. Мы больше никогда не видели её плачущей.
Мужчина идёт до конца. Я повторяю это, пробираясь через занесённый снегом лес. Мужчина идёт до конца. Я повторяю это, когда пальцы на ногах немеют от холода. Я повторяю это, когда наступает ночь, и я выщупываю фонариком путь в кромешной темноте леса. Повторяю, когда начинается метель. Сквозь снег и тьму иду я к Камням.
Силы окончательно покидают меня. Я валюсь в снег. Я не чувствую холода, только страшную, пропитавшую метастазами всё моё тело, усталость. Мои глаза закрываются. Я засыпаю.
Боль, резкая обжигающая боль вспыхивает в правой щеке. Я открываю глаза. Надо мной стоит отец. Лицо его мертвенно-синего цвета. На шее рубец от петли.