– Посмотри на таймер, стажер. Ну серьезно. Час до выхода. Меньше, чем час. Потерпи еще немного.
Вот тут я чуть не расхохотался ему в лицо. Час! Час, дружище – это долбаная вечность в нашем случае, которая может вообще никогда не закончиться.
– Слушай… А можно, я тут посижу?
Техник усмехнулся и только рукой махнул, сиди, мол. Черт с тобой.
Какой он все-таки, черт бы его. То нервный, как барышня, суеверный, эмоциональный – а то вон, само благоразумие. Интересно, а он верит в лепреконов?
– Интересно, а ты веришь в лепреконов? – машинально повторил я вслух, прикрыв глаза и облокотившись спиной о белый кожух.
Затылок прижался к прохладному металлу. Боже, какой кайф – холодная поверхность. Это у меня жар что ли? Приоткрыл глаза. Хотелось видеть. Чтобы быть уверенным, что реальность еще в порядке.
– Нет, не верю, – ОТул рассматривал какие-то цифры на сенсорном экране с десятком разноцветных графиков, рисуя длинным указательным пальцем связи между отдельными элементами, – не зачем верить, если знаешь точно.
– Серьезно?
– Ну.
– Ну то есть, они есть? Ты это хочешь сказать?
– Есть. Гиннесс любят. Бухают, как черти.
– Как ты? – хихикнул я невольно.
– Как я, – согласился, усмехаясь в ответ, техник, – самая простая вещь в мире – уговорить меня бухать.
И вот черт его знает ведь, сколько шуток в этих шутках? Я так и сидел на ребристом полу, глядя, как ОТул методично проверяет все показатели своей «шарманки», готовя ту к выходу из подпространства. Говорить не хотелось, и я просто дремал с открытыми глазами, стараясь ни о чем вообще не думать. Минута отдыха. Перерыв. Толика сочувствия действует лучше таблетки успокоительного. Человек одинок, когда он в толпе безразличных людей, но стоит найтись кому-то, кто скажет: «Все будет хорошо, подожди еще чуть-чуть» – и чертово одиночество пасует. Сбегает с позором, поджав куцый хвост.
– Ну вот и все, Пойдем-ка наверх уже, – предложил наконец техник, – скоро мы будем дома. На чертовой зеленой-зеленой траве под ногами. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
Оказалось, он закончил свою работу и уже какое-то время стоял рядом, разглядывая меня с таким видом, будто решал – укрыть пледиком, или попинать немного ботинком – мол, жив ли вообще?
– Надеюсь.
– Мик, – механик присел рядом, положив мне на плечо широкую загорелую ладонь, – не переживай. Это все жесть, конечно, но подумай сам, мы один раз уже сделали это – прыгнули сюда. И мы все живы, если подумать.
– Если подумать…
– Ну разве есть что-то, с чем не справятся четверо таких отчаянных мужиков, а?
– Ага.
– Мы отважились на невероятное и теперь мы выберемся. Что бы это ни была за хрень.
Надо же, бывает же так. Думаешь на кого-нибудь, что урод и чурбан, а потом оказывается, что чурбан бродячих котеек подкармливает. Или вон такого олуха, как я, успокаивает, аж стыдно.
– Есть такой прием, – продолжил ОТул, – сейчас расскажу. Есть много понятий, которым мы не придумали названий, и из-за этого не понимаем, как вести себя. Мучаемся. Как назвать то, что тебя и притягивает, и отталкивает одновременно? Как край крыши. Но дай этому название – назови, ну не знаю, «бла-бла», и безумие пропадёт. Ты перестанешь прислушиваться к массе ощущений, чтобы осознать это состояние, понимаешь, ведь у тебя будет одно понятное слово. И магия пропадёт, назовите это тысячу раз и край перестанет манить. Слова сужают нашу жизнь до известного нам набора понятий. Боишься неизведанного – дай ему имя.
Я слушал, кивал, но все равно обреченно ждал новых выходок подпространства. Впрочем, пока что длина и ширина вели себя пристойно, тоже, наверное, чувствовали, как подходит к концу долгая-долгая дорога. Больше никаких ужасов. Хватит. Не со мной.
Только. Не. Со. Мной.
Мы так и вернулись в центральный отсек без приключений. Профессор сидел за столом, потягивая оранжевый синтетический напиток из той самой розовой кружки с единорогом. Даже через свободную куртку видно, как торчат худые острые лопатки на сутулой спине. Очень напряженной спине, если хорошо всмотреться.
– Почему вы не на рабочих местах? – бесцветным голосом поинтересовался ученый, так и не оборачиваясь к коллегам.
– Хорош, – грубовато отмахнулся ирландец, – всем нужно отдохнуть.
– Полагаете, вы на отдыхе? – ровно, будто робот текст начитывает.
– Хорош… – снова повторил техник, но шеф так и не обернулся. – Да какая ерунда… Ты чего? Проф?
Было что-то ненормальное в этой ссутулившейся спине, сломанное что-то.
– Я видел свою жену.
– При чем…
– Она умерла десять дет назад. А сегодня я говорил с ней. Не думаю, что с вами произошло нечто более шокирующее. Так что возьмите уже себя в руки.