Эти понятия иногда четко соответствуют явлениям других миров; однако претензия на онтологическую реальность явлений, существующих в мире 2а (понятия или теории), не означает реальности объектов, к которым они апеллируют. В этом мире на равных существуют понятия кроликов и фей, галактик и НЛО, науки и магии, электронов и эфира, единорогов и яблок; суть в том, что все они существуют только как понятия. Из этого утверждения не следует никаких выводов о том, соответствуют ли эти понятия каким‑то явлениям в реальной вселенной (прежде всего в мире 1), или верны ли эти теории в нашем мире (то есть дают ли они нам верное представление о мире 1). Все идеи и теории в этом мире онтологически реальны в том смысле, что могут становиться причинами событий и образцами для структур физического мира (то есть могут, например, появляться в виде статей в словаре или энциклопедии). Возможность их множественного воплощения показывает, что их нельзя свести, как иногда пытаются, к состояниям мозга; скорее определенные состояния мозга являются одним из многочисленных способов физической репрезентации этих абстрактных понятий.
Мир 2б[177] — это мир мотиваций и чувств, также онтологически реальный, ибо понятно, что и они имеют собственное бытие. В мире 2б мы находим цели и намерения, побуждающие интеллектуальные идеи мира 2а оказывать физическое влияние на реальный мир.
Мир 2в — это мир языка, обычаев, ролей, законов и т. д., дающий людям возможность социального взаимодействия и придающий этому взаимодействию определенные формы[178]. Он развивается в обществе на протяжении истории и упорядочивается при помощи сознательной законодательной и управленческой деятельности. Он создает бэкграунд повседневной жизни, дает возможность функционировать мирам 2а и 2б, определяя средства социальной коммуникации.
Следующий мир —
Мир 3: мир аристотелевских возможностей — набор всех физических возможностей, из которых выбирается реально происходящее в мире 1. Этот мир возможностей онтологически реален, поскольку жестко задает границы возможного — создает рамку, в которой существует и действует мир 1, и в этом смысле является его причиной. Можно считать, что он состоит из двух основных частей:
Мир За: мир физических возможностей, ограничивающий пределы возможного физического поведения;
Мир 3б: мир биологических возможностей, ограничивающий пределы возможной биологической организации.
Эти миры отличаются от мира существующих материальных предметов, поскольку представляют контекст, в котором существует мир. В сущности, они более реальны, чем сам мир, вследствие жесткости структуры, которую они навязывают миру 1. В них нет элемента случайности, и они, безусловно, не сконструированы обществом (хотя наше понимание их социально). Они жестко ограничивают то, что может произойти в физическом мире, и отличаются друг от друга вследствие той огромной разницы, что существует в наборе возможностей для живых и неодушевленных объектов.
Говоря подробнее, мир За ограничивает пределы возможного физического поведения (это описание всех возможных движений и физических историй объектов). Он описывает то, что может произойти в согласии с природой материи и ее действий (то есть движений, сохраняющих или растрачивающих энергию); в историческом эволюционном процессе в расширяющейся вселенной реализуются лишь некоторые из этих конфигураций. Этот мир очерчивает все физически возможные действия (например, различные движения частиц, планет, футбольных мячей, автомобилей, самолетов); то, какая из этих возможностей действительно осуществится, определяется изначальными условиями вселенной в случае взаимодействия между неодушевленными предметами и сознательным выбором, когда проявляют свою волю живые существа.
Эти возможности характеризуют законы поведения материи; и в самом деле, большинство физиков привыкли думать, что законы физики, жестко определяющие движение материи, попросту определяют или представляют собой этот мир, однако следовало бы, напротив, говорить о мире физических законов. Однако онтологическая природа этих законов неясна, хотя само существование ограничений (следующих из природы материи) никем не оспаривается. Вот почему я предпочитаю использовать понятие пространства возможностей, а не набора физических законов, определяющих эти возможности (однако не исключаю и последних; см. далее). О том, где существуют эти ограничения и какова точная природа их бытия, существуют различные мнения: единого ответа нет. Однако, какое бы описание ни использовать, ясно, что они неизбежно встроены в природу материи. Если мы верим, что законы физики существуют в платоновском смысле, в их описаниях неизбежно запечатлены пространства возможностей; примеры этого — «единая вселенная» специальной теории относительности, фазовые пространства теории динамических систем, Гильбертовы пространства квантовой теории. Если мы считаем, что законов физики как таковых не существует, но материя почему‑то вынуждена вести себя так, как если бы они существовали, тогда эти границы (и связанные с ними пространства возможностей) в прямом смысле укоренены в самом бытии специфического поведения материи. Чтобы определить онтологическую природу этих миров возможностей в этом случае, нам пришлось бы решить трудную проблему: понять, почему же, в отсутствие физических законов, материя во всей вселенной проявляет конкретное, математически описываемое поведение, и ответ на этот вопрос покажет нам место существования этих ограничений.
178
Обсуждение этих характеристик см. у Аберле [1], а их влияния на общество — у Бергера и Лакманна [8].