мощное психологическое оружие
или эффективное лекарства. Кому
что ближе. Я тебе больше скажу.
Сами эмоции тоже пахнут. Только
в процессе эволюции люди потеряли
способность это ощущать. А вот
животные и вампиры довольно
неплохо распознают эмоциональное
состояние, как друг друга, так и
людей с помощью обоняния.
- А паника в кафе тоже произошла
по вине какого- то запаха?
Как же это произошло. Небо
опрокидывается вместе с
заснеженными верхушками сосен, я
падаю в сугроб. Снег проседает под
тяжестью моего тела, и я
проваливаюсь. На меня
насмешливо глядят глаза
пронзительной синевы. Весёлое
лицо склоняется надо мной, и я
чувствую обжигающие
прикосновения Мишиных губ.
Поцелуи на щеках, носу, лбу,
уголках рта. Я задыхаюсь от
внезапно нахлынувшей радости,
тону в аромате морского бриза, хвои
и полевых трав. А в голове не
остаётся ни единой мысли. Лишь
одно единственное желание- чтобы
никогда это не прекращалось.
Сердце стучит набатом, гулко
бьётся в ушах, и мучительно-
приятно, незнакомо, но в то же
время постыдно тянет внизу
живота.
- Вставай! – командует он, не давая
опомниться, помогает подняться и
тянет туда, где разноцветной
кучкой столпился народ на
получение лыж.
Свист в ушах, ветер подгоняет в
спину, мороз пощипывает щёки,
захватывает дух от скорости. Я
кричу, подняв лицо к белому,
ровному, словно простынь, небу.
Крупные снежинки падают на лицо,
приклеиваются к ресницам. Мне
хорошо и свободно. Мы с Мишей
смеёмся и мой серебристый смех
путается, сплетается, словно нить с
его густым, бронзовым. И всё это
длится ровно до тех пор, пока я не
валюсь под гору в снег. Лыжи
перекрещиваются, палки летят в
неизвестном направлении, под
воротник и шапку забивается снег.
Становится неприятно, холодно и
обидно.
Заботливые руки поднимают меня,
стряхивают снег с куртки, подают
палки. Миша смеётся, пытается
убедить в том, что вся прелесть
зимних развлечений именно вот в
таких падениях. Я с ним не
соглашаюсь. Ругаю и снег, и лыжи,
и простуду, которая обязательно
нагрянет, ведь мои ботинки
промокли.
В кафе было всё так же светло и
шумно, будто бы несколько часов
назад не переворачивались стулья,
и не летела со столов, второпях
сброшенная посуда, а толпа народа
не прорывалась к выходу. Мне с
одной стороны хотелось поговорить
о недавнем происшествии, а с
другой, я хорошо помнила чем
обернулась моя попытка
побеседовать на эту тему. Не то,
чтобы мне не понравилось, скорее
наоборот, просто теперь
приходилось прятать глаза, что- то
щебетать, любую глупость, лишь бы
не возникло неловкой паузы, лишь
бы небесного цвета цепкие глаза не
смотрели так насмешливо,
оценивающе и пристально. По
этому я спросила совсем о другом.
- А в Эвилии чем ты занимаешься,
тоже запахи изучаешь.
- Совершенно верно, - Михаил
отпил из своей чашки. – Поверь,
здесь есть что изучать.
- Ага, - ухмыльнулась я. –
Чарующий дух тухлятины и
сточных канализационных вод. По
мне, так довольно сомнительное
удовольствие.
- А вот этого, Вероника, не надо.
Лицо русоволосого бесшабашного
парня стало строгим, брови
сдвинулись на переносице. Я тут же
отругала себя за то, что сморозила
очередную глупость,
продемонстрировала своё
невежество. Этот парень слишком
взрослый для такой, как я. Скорее
всего, он больше не захочет меня
видеть. Зачем ему дурочка-
малолетка, да ещё и плохо
воспитанная? И грош цена моим
школьным оценкам и достижением,
если я обычную беседу поддержать
не в состоянии.
- Ты никогда не задумывалась над
тем, почему Эвилы оставили свой
язык, а на международном говорят
лишь с другими народами, но ни
как ни между собой? – невозмутимо
продолжал Михаил.
- Нет, не задумывалась, - я
отрицательно покачала головой. –
Какое мне дело до разумных грибов,
лебезящих и перед нами и перед
нашими врагами- вампирами?
- Они не лебезят, что за детские
выводы? Ты же взрослая девочка.
Эвилы поддерживают торговые
отношения между странами. Для
чего им ввязываться в «Кровавый»
конфликт, ведь их интересы ни одна
ни другая враждующая сторона не
ущемляет? Но мы отвлеклись. Ты
же меня о запахах спрашивала. Ну
так вот, международный язык для
них слишком примитивен. Он не
может передать всю информацию,
требуемую нашим разумным
друзьям. Ведь они общаются друг с
другом не только с помощью
извлекаемых звуков, но и с
помощью запахов. И да, тут я
соглашусь с тобой, довольно
специфических запахов.
Миша допил свой чай, а затем
подмигнув мне, озорно, по-
хулигански произнёс:
- Ну до вечера, я зайду за тобой, будь
готова к шести. Научу тебя на
коньках кататься.
И не дожидаясь моего согласия или
несогласия, исчез.
Придя в номер, я проверила
входящие сообщения на своём
мобильном. Ни одного звонка от
Аришки, ни одного любовного
признания от Ожегова. Плохой
знак. Власть над классом утекала,
как песок сквозь пальцы. Зато
высветилось несколько сообщений
от мамы. Пришлось перезванивать
и лгать о своём чудесном
настроении, о том, как катаемся с
Аришкой на лыжах, как собираемся
с классом на каток. О знакомстве с
Мишей я, конечно же,
благоразумно умолчала. Зачем
пугать маму? В каждом парне она
видела потенциальную угрозу
моему целомудрию и довольно
часто твердила, что мужчинам
нужно только одно. Порой мне
казалось, что мои
высоконравственные родители
вылепили меня из пластилина или
купили в магазине, и никакого
физиологического процесса между
ними не возникало и в помине.
А вечером за мной зашёл Миша, и
мы отправились на каток, где мой
новый знакомый пробовал учить
меня стоять на коньках. Но с