— Нет, нет, — ответил он. — Я недолго пробуду в Париже. Я должен быть в Академии, слишком много суматохи, обед будет не к месту. Приезжайте сейчас же! Гала хочет познакомиться с вашим мужем маркизом, а я хочу видеть вас. Нам нужно о многом поговорить…
Быть может, я боялась его реакции на мой брак. Во всяком случае, я решила лететь прямо в Лондон, где я представила Алена-Филиппа всем моим друзьям, которые его тотчас же полюбили. Потом мы отправились в Париж, где Рожер Пейрефитт и Луиза Вайс устроили обед в нашу честь в «Максиме». В отличие от Дали, пытавшегося скрыть свое недовольство, Рожер был восхищен нашим союзом. Он меня нежно поцеловал и преподнес в качестве свадебного подарка великолепную картину Гейнсборо — портрет джентльмена в парике и придворной одежде, которую я повесила в своей лондонской квартире.
Луиза Вайс расспрашивала меня о моей карьере и об отношениях с масс-медиа. Она часто приглашала нас пообедать вместе с ней. Друг мужа, Жерар Нанти, устроил ужин в нашу честь, на котором я встретилась с Франсуазой Саган. Повсюду нас чествовали и устраивали праздники. Конечно, мне скоро нужно было ехать в турне, но теперь я не была больше одна в своей гостиничной спальне. Я сняла квартиру в Париже на тот случай, если мы туда приедем. На самом деле мы почти там не жили, и она пустовала большую часть времени, несмотря на астрономическую квартирную плату.
Я начала свое турне по Германии с новым шоу. Во время моего пребывания в Бельгии против меня опять стали интриговать: меня обвинили в том, что я не пою вживую. Это позабавило моего мужа, который несколькими годами раньше занимался шоу одной известной французской певицы, певшей под фонограмму от начала до конца. Эти происки были ловким маневром организатора концерта, надеявшегося таким образом не дать мне заработать. Я возбудила длинный процесс против этого месье, после чего, поскольку газеты немедленно повторили это обвинение, я решила контратаковать, попросив, чтобы судебный исполнитель в течение всего концерта следил за тем, пою я вживую или нет. Бедняга, ни разу в своей жизни не взбиравшийся на сцену, должен был находиться рядом со мной перед тремя тысячами зрителей во Дворце спорта в Дюссельдорфе. Он подписал свидетельство о пении вживую, но прошли годы, прежде чем бельгийская юстиция меня оправдала. Немецкая пресса, слава Богу, опубликовала акт, составленный судебным исполнителем, но на выступлении сказались подозрения, подогретые бульварными газетами, что повлияло на успех моего турне.
Я встретилась с Дали в Париже и была крайне удивлена, увидев его настолько изменившимся. Он был очень взволнован приготовлениями к приему в Академии и, кроме того, у него были какие-то заботы, связанные с Америкой. Мы решили встретиться с ним в «Мерисе» в день церемонии. Ему явно был тесен новый зеленый наряд, он выглядел гордо, но чувствовал себя несколько неуверенно. Потрясая своей шпагой академика с эфесом в форме профиля, он похвастался, что выступил с блестящей речью. На самом деле, как писали газеты, он задыхался во время речи и вызвал некоторое разочарование тем, что пережевывал свои обычные темы: вокзал Перпиньяна, бессмертие, монархия, «Золотое Руно».
Он побеседовал с Аленом-Филиппом о его родословной, о происхождении его рода и о его титуле. В это время Гала спросила меня, понизив голос:
— Так это он? Посмотрев на него, не скажешь, что он так уж чудесен. Вы уверены, что влюблены в него? Я знала множество подобных щелкоперов, и гораздо красивее. За 10 тысяч долларов можно получить все, что хочешь. Я могу вам представить одного…
— Но, Гала, — возмущенно прервала я ее, — я вышла за него замуж, это очень серьезно. Речь не идет о случайном женихе. И он не альфонс!
Она покачала головой со сведущим видом:
— У нас очень плохие сведения о нем. Люди, знающие его, отзываются о нем очень плохо. Берегитесь!
Оскорбленная, я поднялась и отвела в сторону Дали. Он сказал:
— У вашего мужа голова детеныша тюленя, фотографии этих зверей так умилительны, и «Paris-Match» все время выступает против их истребления…
Я сказала ему о выпаде Галы против моего мужа. Он казался удивленным:
— Ах, да? Вы в этом уверены? Но вы же знаете, что Гала не хотела вас обидеть, она вас слишком любит для этого. Быть может, она просто хотела пошутить.
— Нет! Она была злой, и я очень огорчена, что она говорила так плохо о парне, которого я люблю. Мы к вам больше не придем.
Дали попытался меня успокоить, оправдать свою жену. Он мне льстил и заставлял меня пообещать приехать в Кадакес. Я была удивлена, что он не остается в Париже.