- Спасибо и на том, господин следователь. - Красноморов поднялся и направился к двери. - Будьте здоровы, господин следователь.
Внизу, пока привратник подавал Красноморову полушубок и галоши, неожиданно ослепительно вспыхнул магний. И едва легкое белое облачко успело рассеяться, как из-за стоящей посередине вестибюля треноги фотокамеры выскочил толстощекий постоянно улыбающийся Федька Ворон, репортер "Городского вестника".
- Спасибо, Васильян, на первой полосе себя увидишь! Дай-ка еще один дубль для верности сделаю... Хорошо... Об чем спрашивали-то?
6
К вечеру Красноморов почувствовал глубокую усталость - не работалось - и размеренные наблюдения за показаниями приборов не вносили, как прежде, спокойствия в душу. Он бы и ушел отсюда, только жаль было накопленной энергии, остатки которой пришлось бы пустить на ветер. Ассистент же, сославшись на нездоровье жены, задерживаться до темноты не пожелал. Преодолевая дремоту, Красноморов все-таки закончил намеченный цикл опытов, оставив на завтра лишь все вычисления.
С улицы доносились пронзительные крики мальчишек-газетчиков. Красноморов подумал - в связи со смертью Букреева всполошились. И вдруг прошло его сонное оцепенение - вот уж действительно опутали, окрутили, пелену на глаза спустили. Это же не рядовая кончина, ох, не рядовая, и не потому что Букреев умер, что называется, при исполнении. Страсти закипели за власть в Совете, а эту власть надобно понимать шире, чем просто главенство в научных изысканиях. Потому как горожане на веру принимают любое слово, из Совета идущее; потому и пойдут, куда им покажут, и делать будут, что им посоветуют, и читать, и чтить, и уважать по подсказке. А Букреева теперь на щит вознесут. Как же, новую кампанию за чистоту рядов начал, заботясь о благе народном. А вот не дали доделать намеченное!
Едва ли Букреев хотел полностью избавиться от технарей в Совете, скорее - поставить каждого на место, определить круг деятельности, да народу напомнить, что увлечение техникой к добру не приводит. Так уже было и вот, увы, история повторяется. Однако другое худо: теперь после его внезапной кончины выставить технарей из Совета - раз плюнуть, да еще свалить на них же преждевременную кончину главы.
Что умер Букреев не своей смертью - яснее ясного. Но кому эта смерть выгодна? Каманину? Олеженьке Серебрянину? Едва ли. Во-первых, они, считал Красноморов, не способны насильственную смерть учинить. А во-вторых, гибель Букреева им ничего хорошего не сулит.
Ванников... Этот, судя по всему, от техники, в лесах сохранившейся, втихаря кормится. Так зачем же ему сук под собой рубить? Нет, нет, не Ванников это затеял...
Ягища Гегемона, хотя она изображала страдание в связи с уходом кормильца и хотя сама одной ногой в гробу, могла быть, того не сознавая, игрушкой в чьих-то руках... Нет, она не могла убить Букреева, но ею беззастенчиво пользовались. Вероятнее всего Мусатов - он в Совет не входит, а хотел бы. Теперь ситуация переменится... Вот следователь, его подручный, рвение и проявляет.
Но почему подозрение пало на Красноморова? На этот вопрос сам Василий не мог ответить. Кому-то захотелось избавиться от него. Вот повод и нашелся. Но кому? Гегемоне? Но мало ли чего захочется выжившей из ума старухе? Ее же никто не принимает всерьез.
Красноморов подумал, кто же теперь станет главою Совета. По логике выходило, что Ванников, и что в конце концов было бы не так уж и плохо. Недаром он Археолог и пользу ценностей, от которых только махровые неучи отказываются (а если честно, то говорят одно, а сами исподтишка и берут и пользуются), знает. И вообще еще никто не доказал, что необходимо начисто отрекаться от знаний. От технических достижений - может быть, но знание еще никогда никому не вредило.
В отличие от Букреева Ванников был известен своею грубостью, в народность играть не обучен. А горожане, за те десятилетия, пока им внушали, что Город находится в состоянии свободного развития, пока умело чуяли их настроения и выдавали под руководством Букреева свои решения за всеобщие, отвыкнуть успели от погоняловки, и едва ли пойдут за Ванниковым, потому что он обязательно, не сразу, но со временем будет оказывать давление, будет заставлять трудиться больше, чем требуется для обеспечения жизни, с запасом, так сказать. Вот и подручные его поначалу жаловались, разбегаться из лабораториума своего собирались. А Ванников же, насколько знал Красноморов, при случае давал понять, что не так уж плохо было до Обновления и не так уж хорошо стало после. Впрочем, неважно, как называть то непонятное и неразгаданное до сих пор событие, разделившее историю земной цивилизации на две части.