- Согласен, Никола Денисыч... Но ведь главное-то в чем, как я понимаю. Нам не столько науку двигать вперед приходится или что-то новое осваивать. Нет, нетушки, нам надобно старое не растерять, а то знания и превратятся в сказки, дождичком размытые, да снежком припорошенные. Знания надобно сохранить от забытия, от распада спасти. без знания эта техника мертвая, она нам без надобности, вроде игрушки детской. А вот знания, они тоже на первый взгляд кажутся ненужными забавами... Ну будет машинка за тебя корни квадратные извлекать... А можно и без корней обойтись, тем более, что и кашу из них не сваришь, и сапоги не сошьешь. А чтобы с бабой на печи валяться, алгебра с геометрией не требуется.
- Мы еще поговорим, Василий Егорыч, а сейчас - вперед. Стены как никак чужие.
Они еще раз спустились по железной лестнице и попали, как понял Красноморов, в оружейный склад.
- Нужно чего? - спросил Каманин.
- Нет, пожалуй...
- Это ты зря... Тебе-то как раз может и пригодится... Ну да ладно... Дальше пошли. Возмешь, сколько влезет электрических схемок, да деталей к ним... Резистенсы, семикондакторную бумагу в свитках... И закругляемся. Да... Тут еще один отсек, помнится, был: там пища в жестяных коробках, на черный день, видать, припасали. Сколько лет пролежало, а организм вполне принимает. Недаром предки такие склады устраивали. Всякие таблетки питательные, да порошки... Даже мясо... И еще барахло, бабы наши с ума посходили бы. И главное, не холстяное, нет, все тонкое, прозрачное и крепкое...
Красноморов вспомнил Микешины ножки, обтянутые тонкими ласковыми чулками-паутинками и с неожиданной для себя злостью отогнал видение.
8
- Прибарахлился малость? - ласково поинтересовался Каманин, глядя на оттопыренные карманы Красноморовского полушубка.
- Хорошо бы реактивов еще прихватить или хотя бы посмотреть, что там у них припасено.
Поднявшись по шаткой железной винтовушке, они снова попали в круглую химическую залу, где царил горьковато-кислый запах давно рассыпанных химикалиев.
- Посвети-ка на стеллажи, - попросил Василий.
Луч фонаря выхватил тусклые ряды склянок. Давно отклеившиеся этикетки лежали под ногами как опавшие листья.
- Тут, брат, сразу и не разберешься... Посвети-ка еще.
- Разбираться дома будешь. Только атомы распадные не бери. Все можно, а это - ни-ни... На значки смотри - где треугольник красный в желтом кружке - не прикасайся.
- Эту метку я знаю. Да атомы у них на воздухе и не хранились, - возразил Красноморов. - Они за семью печатями припрятаны.
- Кто их ведает... Хозяева-то - тю-тю... Царствие им небесное...
У Красноморова сложилось впечатление, что на этих стеллажах уже кто-то похозяйничал, искали что-то или разорить из глупого хулиганства хотели, такое тоже случалось. Некоторые банки были неплотно прикрыты, иные сдвинуты с прежних мест, о чем свидетельствовали темные, не успевшие еще заполниться вековой пылью гнезда. Красноморов вспомнил о платке, оброненном неизвестным посетителем.
Когда они выбрались на поверхность, Красноморов с облегчением вдохнул морозный воздух и зажмурился, ослепленный девственно чистым снегом. Едва ли здесь могла таиться какая-нибудь опасность - снег все скажет... А подземелье - оно уже позади.
Они забрались в вездеход.
- К приюту номер три заверни, - распорядился Каманин.
Вездеход угрожающе рыкнул и взял с места скорость. Они долго петляли между заиндевелыми деревьями, поднимая за собой облака мутно-белой пыли. Наконец, крякнув, машина остановилась у небольшой избушки, окна которой были забиты досками, но из криво посаженной трубы кудрявился белый, уходящий вверх дымок. Избушка, похоже, не пустовала.
Красноморов выбрался из кабины, разминая затекшие ноги, и остановился в недоумении. Пнред ним на поляне уткнулись мордами в сугроб еще два вездехода, а рядом прохаживались, уминая валенками снег, наблюдавшие за лесом несколько парней. Присмотревшись, он признал в них своих, хотя и не коротко знакомых.
- Кто здесь? - тихо спросил Красноморов Каманина.
- Свои, Василий Егорыч. Я же обещал тебе - поговорить надобно. Но не в подземном же склепе - там холодно да и небезопасно. Так что не серчай. А теперь в дом проходи. Нас уже ждут, поди. Посидим, согреемся, да потолкуем.