- Иди, пока светляки горят... Пята дверь по праву руку...
Дело, по которому Красноморов решил заглянуть на огонек к Ефросинье Ярославне, было достаточно пустяковым и неспешным, просто увидев в хороводе снегопада знакомую дверь из мореного дуба, он нащупал в кармане сверточек с резистенсами, на которых из-за давности изготовления разобрать идентификационные обозначения возможности не представлялось, и вспомнил о том, что Ефросинья, добрая душа, с удовольствием отмаркирует завалявшиеся детали, да и вообще рада будет видеть его.
- ... Ну, Василий, присаживайся да рассказывай...
Ефросинья Ярославна в длинном, застегнутом на спине халате с начинающей седеть, обмотанной вокруг головы пышной косой, устроилась напротив Красноморова и приготовилась слушать.
Рассказывать, в общем, было нечего. Красноморов вынул из кармана упакованные в холщевинку резистенсы и молча показал их Ефросинье. Та, вооружившись лупой, внимательно осмотрела крохотные красные и зеленые цилиндрики с растрескавшейся краской и, покачав головой, произнесла:
- Да... Похоже, гигаомные... Однако не понимаю, зачем они тебе, Василий? Ну скажи на милость... Они же требуют высоких напряжений, а где ты их возьмешь? Где, как друг тебя спрашиваю, ты найдешь для них источники питания? Да и контакты обломаны... Лучше оставь эти резистенсы у меня. А я что-нибудь придумаю. Так сохраннее будет и тебе спокойней. Да и на что они тебе дались? На всякий случай, говоришь? Я так и думала... Все мы нынче запасливые...
- Чайку пожалуйте,- подручная Акулина поставила на край лабораторного стола, покрытого льняной салфеткой, пузатый заварочный чайник и чашки. - Варенья или пастилы яблочной, Василий Егорыч?
- Давай все, что есть в доме, Жаклина. Без церемоний. От каравая где-то еще оставалось,- распорядилась Ефросинья. - Мужиков кормить надобно - надежда человечества...
- Жаклина вот уходить от меня надумала, - сказала за чаем Ефросинья. - А что? Дело-то молодое. Ее мистическая фольклористика поболе физики интересует. Они там со Скрыбниковым Антоном, да и другие добры молодцы примкнули, научну базу подбивают. Дескать, есть рациональное зерно во всех мистических прогнозах, приметах разных, которых пруд пруди. У них это называется - управление энтропией системы. Ну, отдельной подсистемы, - Ефросинья перехватила укоризненный взгляд Жаклины-Акулины, - если точну быть... А вот механизм явления? А? Механизм явления их совершенно не интересует...
- Ну, Ефросинья Ярославна, - Жаклина-Акулина перекинула через плечо косу, - почему ж не интересует? Только до механизма не добраться. У нас пока эмпирический материал... Выявляем причинно-следственные связи...
- А, - махнула рукой Ефросинья, - какие уж там причинно-следственные связи, если одно тебя волнует, как добра молодца присушить...
Акулина слегка порозовела и склонилась над чашкой. Красноморов бросил взгляд в ее сторону и увидел налитые, обтянутые пестрыми шерстяными чулками ноги в коротких мягких сапожках.
- Про энтропийный подход наслышан... Но и вправду, что там у вас, кроме эмпирических данных? Статистика разве солидная? А результаты? Многих что ли присушить удалось или порчу навести?
- А как же, Василий Егорыч! Очень даже многих. - От волнения Жаклина-Акулина заговорила по-книжному. - Между прочим, статистика мировая дообновленческого периода только в нашей библиотеке десятки тысяч случаев насчитывает... Истинная правда. Вот, пожалуйста. Известный спортсмен ногу поломал накануне соревнований. С чего бы это?.. Авиатор, которому все завидовали, вообще разбился. Танцорка гениальная умирает в расцвете сил от белой крови... Цепочка случайностей - это только на первый взгляд. А в результате -система. И статистический анализ подтверждает... Это требует изучения... Направленное изменение энтропии...
За окнами сгущался влажный сумрак. Красноморов поблагодарил хозяек и, запаковавшись в полушубок, пошел на Великий Совет, надеясь, что нуднейший Буров-Кауров уже расправился с частушками и прибаутками прошлого, рожденными, надо думать, не только от хорошей жизни.
2
Несмотря на затянувшийся чай в обществе словоохотливой Ефросиньи и ее соблазнительно созревающей подручной Жаклины-Акулины, Красноморов опоздал не очень. Он ставил в полутемном гардеробе пахнущий влажной овчиной полушубок и стянутые с валенок галоши, в которые предусмотрительно вложил визитную карточку - чтобы не перепутали, и заскользил по вощеному паркету в зал заседаний.
К его удивлению, у микрофона высился сам Букреев, глава Совета, об изменении повестки дня Красноморова почему-то не известили. Буров же Кауров сидел рядом в президиуме, задумчиво покачивая в такт словам докладчика отливающей глянцем лысиной.