- Это кто такой? - поинтересовался Серебрянин.
- Был такой правитель в древности, он власть монополизировал... Из простых сословий вышел, а на вершине оказался. Когда жить становится легче, кому-то обязательно неймется, и вот появляются такие, которые власть к рукам прибрать хотят... - охотно пояснил Ерема Петухин. Его слушали напряженно.
- Кто же у нас в Наполеоны-то метит?
- А вот напряги головушку...
- Да зачем надобно - в Наполеоны? Чего делить-то? - растерянно протянул Василий и все захохотали.
- А ты, Василий Егорыч, выдь из своей скорлупы, да оглянись вокруг... Возьми хоть Ванникова Никиту. Все эти старые захоронки да склады да подземные города, что в округе имеются, получается - его епархия. Но не собственность! Нашел склады с непонятными приборами, надо звать Василия Красноморова да госпожу Славину - они лучше других разберутся, что к чему. Узрел химические порошки да реактивы - это по части Николы Каманина да Серебрянина Олеженьки - пусть выясняют, чем наши предки, царствие им небесное, природу травили... Медицинские там препараты, лекарствия, ясно не толстяку и обжоре Петрушину надобно совать, он в них - ни уха ни рыла. А Егорию Лужину. Книги - это, господа, по моей части, хотя бы по первости... Так ведь нет. Ванников все под себя норовит грести. А покойный Букреев приказ готовил, обнародовать хотел, да не вышло. А указ, господа, таков: запретить выход в окрестные леса без специального разрешения. И на могильники вообще наложить арест. А кто специальное разрешение выдавать будет? Ванников! Он же второе после главы Совета лицо, он и главный наш Археолог, и все могильники, да что в них сокрыто - в его руках. Без этих старых захоронений и складов мы, ясное дело, прокормимся, но науку развивать едва ли сможем... Мы же ничего нового не придумали с Обновления... До сих пор старыми запасами живем... Нет, господа, наполеонов следовало бы попридержать.
- Кто бы он ни был, этот Наполеон - он не один, - тихо сказал Борислав Балашов и все разом повернули к нему головы, прислушиваясь, потому что за ним водилось: тихоня-математик мог долго-долго молчать, как мышь в норе, а потом выдать такое суждение, что суть разговора сразу выявится. - Он же не один, господа. С ним Мусатов, хотя он в Совет и не входит, но это чисто формально, он все равно в курсе любого дела. А у Мусатова еще и своя команда имеется - нерассуждающие курсанты, добры молодцы. А это, господа, уже другая категория людская и сила другая. Если что, они технарей могут задавить одним лишь численным да физическим превосходством...
- Войны у нас еще не было... Атомный дождь пережили. Дети мертворожденные да уродцы случались тоже. Вот тогда и пришлось первые могильники расковыривать, чтобы дозиметры какие найти да химические анализы сделать - старики последние кое-что еще помнили... А до войны внутри общины еще не докатились, - пробасил Ерема Петухин.
- Коли о войне речь зашла, - заметил математик, - она, считайте, началась. С убийства Букреева.
- Господа, да как же такое могло случиться в общине? Может быть, это случайно произошло?
- Нет случайностей в природе, господа, есть только цепочка непонятных закономерностей.
- А может, кого другого убить хотели?
- Кого? Квас, ясное дело, для докладчика поставили.
- А докладчика сменили в последнюю минуту, по воле самого покойника, между прочим! Что же, он своей смерти желал?
- Нет, господа, повестку дня и в самом деле сменил Букреев в последнюю минуту. Но повар кваску наливал позднее - своими глазами видел, проходя мимо буфетной.