— Семена, — сказал Кэтчер, словно мысли мои прочёл, и ещё раз потряс коробкой. Потом открыл её и положил передо мной на стол.
— Выбирай, кем будешь.
Меня чуть прямо в коробку не стошнило, когда понял, что это. Чипы. Без обвязки, волноводов и фидеров, конечно, одни камешки. Я представил, как их выковыривали из мозгов мёртвых айдиотов, и чуть не облевал Кэтчеру всю его коллекцию.
— Выбери сам, — говорю.
— Как знаешь. В общем-то, разницы между ними нет. Я каждого пробиваю по базе, никакого криминала ни за кем из них не числится. Мне однажды пытались сунуть педофила, но…
Покосившись на меня, он осёкся, пошарил длинным пальцем в кучке «семян», выбрал одно из них и стал возиться с эмулятором — совать в него симульчип.
— Нужно придумать ник, — сказал он, врубая налокотник.
— Эндрю, — ответил я, не задумываясь.
— Эндрю нарекаю тебя, — торжественно проговорил Кэтчер, трогая пальцами экран налокотника. — Иди и не греши.
Потом он пустил меня за свой терминал, сам стал за спиной и принялся давать указания. Мы с ним зашли в мой банк, обнаружили там запрос на погашение ваучера и проверили, не заблокирован ли счёт.
— Всё в порядке. Подтверждай, — торопил Кэтчер и подсовывал мне дактилосканер. Я оглянулся.
— Чего ты ждёшь? Что ещё? — удивился он. Потом вижу — понял. Дошло до него, что я перестал ему верить.
— Думаешь, я тебя обуть пытаюсь, — проговорил он с неопределённой улыбкой. — Если бы хотел, давно бы уже обул. Таких, как ты, одни стригут, другие режут. Я стригу. И шерсти с вас, прямо скажем, едва хватает свести концы с концами.
Живость, с которой этот парикмахер убалтывал меня стричься, куда-то делась, улыбка Кэтчера теперь казалась жалкой.
— К чему тогда тебе со мной возиться? — спросил я. — Зачем ты этим занимаешься?
— Отдаю долги, — ответил он и отвернулся. Я правильно понял его слова гораздо позже, но тогда он всё-таки добился того, чего хотел. Я приложил ладонь к пальпатору, и деньги Андрея Нетребко ушли на счёт айдиота, зарегистрированного в Системе под ником Эндрю.
— Не боишься, что тебя найдут по транзакции? — спросил я, указав на экран его древнего терминала.
Кэтчер хихикнул.
— Эндрю, мальчик, — проговорил он с надутым видом. — Думаешь, почему у меня дореволюционный терминал? Потому что почти не оставляет следов в Системе. А те, что всё-таки оставляет, ведут туда, куда я сам укажу. Я вообще люблю старьё. Видел у меня в двери замок? Механика. Двадцатый век. Кучу денег на него ухлопал, зато никому не под силу хакнуть мою контору. Мой дом — моя крепость, как сказал Наф-Наф, запирая дверь двойным поворотом ключа. Ты знаешь, кто такой Наф-Наф?
— Нах-Нах? — переспросил я, пытаясь понять, к чему он клонит. — Нет, такого не знаю. Он кореец? Реалист?
Кэтчер смеялся. Я никогда раньше не видел, чтобы так рьяно и беззвучно ржали. Вытерев слёзы, он выговорил с трудом:
— О-ох… Кореец! Нет, он не кореец, а истый англосакс. И реалист в высшей степени, но совсем не в том смысле. Он никогда не играл в реал-видео. Ладно, мальчик, не забивай себе голову. Бабки у тебя на счету, отправь мне комиссионные и деньги за мозг.
Я осторожно взял со стола эмулятор. Чепуха, конечно, но мне казалось, что беру в руки настоящий мозг. Не поверите, так гнусно мне было, будто я сам замочил того чипанутого айдиота, чей чип теперь был в налокотнике. Прибил и забрал себе его душу. Но совесть совестью, а жить-то надо. Интерфейс симуличности отличался от обычного налокотного, но не так сильно, чтобы я не смог в два клика разобраться.
— Эй, Кэтчер! — крикнул я, заметив, что тот куда-то смылся из кабинета, пока я ковырялся в меню е-банкера. — Деньги уже зашли.
— Прекрасно, — удовлетворённо проговорил он, появляясь в двери кабинета с пакетом в руках. — Вот, держи.
— Что это?
— Рубашка. Или ты собираешься уйти в купальном халате? Будет великовата — закатаешь рукава.
Через десять минут я брёл по Четвёртой Радиальной улице к центру Нижнего Города. На мне была рубашка Кэтчера с закатанными рукавами. В плечах она оказалась узковатой, но налезла, хоть и с треском. Налокотник непривычно сжимал руку, то ли потому, что хардовые налокотники вообще хуже флэксовых, то ли на меня плохо действовали мысли о чипанутом, личину которого на меня нацепил Кэтчер.
— Будут проблемы — заходи, — сказал мне он, пожимая на прощанье руку. — До свидания.