Ну, вот и начался мой первый рабочий день!
Наконец-то мне предстоит дежурство в одиночестве. За прошедшее время я неплохо проявила себя на новом месте. Во всяком случае, у меня даже мысли не возникало, будто господин Глорий может мне для страховки поставить кого-нибудь в напарники. Господин Савий оказался прав, новичком я себя здесь не чувствовала. Все рабочие процедуры мало чем отличаются от тех, к которым я привыкла в столичном Хранилище на родине. Конечно, я пока не очень хорошо ориентируюсь, где что лежит, но это вопрос времени. С моей памятью он довольно быстро решится.
Меня приставили к леди Мистраэль, вернее, к Астен. Именно так она попросила ее называть. Женщина отнеслась к моему появлению без восторга, но вполне доброжелательно. Свои обязанности наставника она выполняет блестяще: сама объясняет мне некоторые моменты, способные вызвать затруднение, и терпеливо отвечает на вопросы, если таковые с моей стороны возникают. Несколько раз мы вместе ходили обедать. Разговоры во время совместных трапез велись на рабочие темы, лишь однажды, в самый первый день она позволила себе дать совет или предостеречь, уж не знаю, как правильно выразиться. Это касалось нашего коллеги Ия Кассия, тот, к слову сказать, тоже предпочитает обращение безо всяких "господ" и прочих вежливых форм. Так вот, меня предупредили, что Ий питает почти патологическую тягу к противоположному полу, но его интерес носит исключительно спортивный характер, поэтому, если на меня и обратят внимание, то скорее из любопытства — слишком уж ветреный характер у этого эльфа. До сих пор никаких поползновений с его стороны не было, но теперь я предупреждена и смогу сообразить, как в этом случае реагировать. Пока Ий ведет себя очень сдержанно, и в целом взаимоотношения в коллективе складываются хорошие. После двух четырехдневных совместных дежурств у меня ни разу не возникло желание избавиться от общества коллег. Может быть, это связано с тем, что после "командной" работы в течение следующих трех дней мы выходим по одному, и это дает возможность отдохнуть друг от друга. Если посчитать, то из тридцати пяти дней в месяце выходных у меня будет двенадцать, и три дня я буду предоставлена в нашем хранилище самой себе. График работы четкий как часы. Заинтересованные лица знают, когда в нашем отделе бывает только один служащий, и предпочитают не обращаться в эти дни. Таким образом, появляется возможность побыть наедине с книгами, правда, после того, как закончатся текущие дела.
Я аккуратно заношу в реестр только что прибывшие фолианты, которые планируют разместить в секторе библиотеки, находящемся под моим надзором. Работа не очень интеллектуальная, но требует внимания. Оно необходимо, чтобы не наделать ошибок и уместить витиеватые названия на не очень-то подходящих по длине строках. Я полностью концентрируюсь на своем занятии, поэтому, когда дверь резко распахивается, и в наш кабинет влетает — другого слова не подберешь — господин Глорий, я еле успеваю отдернуть руку, дабы не наделать клякс.
— Кто ведет переписку с библиотекой Астриса? — строгим голосом вопрошает начальник.
— Я, — откликается Ий. — Какие-то проблемы?
— Да, юноша. Проблемы. Именно так. — Каждая фраза похожа на брошенный камень.
— Какие именно? — удивляется молодой эльф. — Мы, кажется, договорились о передаче нам нескольких рукописей этой самой эпохи, которой увлекается Астен. Они отказываются?
— Нет, они не отказываются. Распорядитель той библиотеки в ужасе от того количества ошибок, что вы совершаете в письмах. Он не выдержал этого издевательства и пожаловался мне. Не помню, когда я в последний раз чувствовал себя так неловко!
— О, звезды! — горестно стонет Ий, запуская пальцы в волосы. — Ну, подумаешь, ошибки! Главное, дело сделано, и книги к нам попадут.
— Я бы на вашем месте не стал так халатно относиться к деловой переписке. Есть пробелы в знаниях — восполните их или обратитесь к сведущему специалисту. Вот, к примеру, к госпоже Далии.
Это было последнее, что господин Глорий хотел сказать нерадивому подчиненному. Или же он понял тщетность своих уговоров, поскольку раскаяния на лице блондина не наблюдается — одно лишь упрямство и вера в собственную правоту. Как бы то ни было, почтеннейшее начальство нас покидает.
Ий сразу же после его ухода оставляет в покое свою шевелюру, поднимается с места и подходит к столу, который занимаю я. Он вальяжно опирается бедром о столешницу и некоторое время лениво перебирает стопочку бумаг, лежащую на углу. Я опасаюсь, что сейчас кое-кто начнет отпускать острые шуточки в мой адрес.