Герцог умолк, в зале тоже царила напряжённая тишина.
5
Молчание длилось несколько долгих минут. Пленники стояли, понурившись, не глядя друг на друга. Молчаливо, словно статуи, высеченные из чёрного камня, стояли стражники под стенами.
Неожиданно леди Сорнская сдвинулась с места и, увлекая за собой дочерей, вышла вперёд. Опустившись на колени, она сложила в мольбе руки и произнесла:
– О, повелитель, я молю вас о милосердии… Мой неблагодарный сын отказался от меня и своих единокровных сестёр… Пусть боги обрушат свой гнев на его голову! Но вас я умоляю проявить милосердие и взять под свою опеку меня и моих дочерей. Я клянусь от своего и от их имени служить вам верой и правдой, любить и почитать, как господина и покровителя. Я стану вашей самой преданной служанкой, вашей рабой, если вы проявите милость к моим девочкам и даруете им жизнь и счастливое будущее…
По лицу женщины текли слёзы, а голос звучал искренне и вдохновенно.
Герцог склонился и посмотрел на распростёртую на полу женщину.
– Встаньте, леди, и больше не падайте передо мной ниц, как рабыня. Вы госпожа в этом доме отныне и до скончания вашей жизни. У меня нет матери, и если вы сумеете заменить мне её, то ваши дочери станут моими сёстрами… Отведи леди Маргет и юных леди на женскую половину, и предоставь всё, достойное их высокому положению, – приказал одному из приближённых.
Леди Сорнскую и девочек увели, а её место, один за другим, начали занимать родственники и подданные бывшего господина Сорна. Они просили у герцога милости и клялись в верности, и каждому Аркон нашёл место и дело. Дяде лорда он отдал кресло правителя Сорна, а его зятя назначил ответственным за сбор пошлины, чем очень удивил Далию. Несмотря на необычную доброту и милосердие герцога, её ненависть к нему не уменьшилась. Глядя на его лицо, она вспоминала, с каким равнодушием он смотрел, как петля удавки сжимает ей горло, как по капле уходит из тела жизнь, как она бьётся в агонии, ускользая в вечность… Девушка прекрасно понимала, что не доброта и истинное милосердие движут сейчас герцогом, а хитрый политический расчет: благодарные подданные лучше угнетённых врагов.
Вскоре в зале остались лишь двое: барон Тротус – командир дружины лорда Сорнского и Далия. Барон взглянул на девушку, но, увидев, что она не намерена просить о милосердии, вздохнул и ступил шаг вперёд. Он не опустился на колени и не склонился в глубоком поклоне, как это делали другие. Барон был гордым человеком и предпочёл бы достойную смерть позорному рабству, если предоставлялся такой шанс. Слегка склонив голову, выказывая герцогу уважение, он спокойно произнёс:
– Не думаю, милорд, что ваше милосердие распространится и на меня, потому не прошу о снисхождении. Я никогда не стану покорным рабом. Поэтому прошу о милости: позвольте мне умереть с достоинством, как воину.
– Это ваше решение, барон. И я не стану вас отговаривать, если бы будете настаивать на нём. Но хочу сказать, что я ценю хороших и честных солдат. Несмотря на то, что ваши люди проиграли, дрались они отважно и умело. Я был бы рад видеть вас среди своих офицеров. Могу предложить достойное вашему званию место, если вы откажетесь от самоубийства и решитесь перейти на сторону победителя.
– Я хотел бы подумать…