– Торпедные аппараты готовы!
Завражин подвел торпедоносец на расстояние 5 кабельтовых и новый залп по неподвижному броненосцу. Из-за небольшого расстояния взрыв показался совсем рядом и ощутимо качнул лодку. Поглядев в перископ, Завражин увидел броненосец на боку, а через 10 минут тот скрылся в пучине. Когда он сообщил экипажу эту новость, моряки начали кричать «ура!», но с мест не сходили, все-таки дисциплина у него была на хорошем уровне. Завражин осмотрел горизонт в сторону японской эскадры и увидел три броненосца, явно подбитые и только вдали еле заметны были дымы второй броненосной группы японцев. Раздались еще взрывы торпед и оставшиеся корабли ушли под воду.
– Получается все шесть броненосцев на дне, 6:0 в нашу пользу, – усмехнулся командир.
Через полчаса он дал команду на всплытие и выбрался на верхний мостик с биноклем. Все его лодки хорошо видны были на поверхности, а мимо них в сторону остатков японского флота устремились все корабли нашей эскадры. Проходя мимо подводной лодки на кораблях включали ревуны, а команда на палубе неистово махали бескозырками.
– Ну вот война и закончена, – слишком уж оптимистично подумал Завражин.
Война продолжалась еще почти полгода и японцы еще дважды пытались высадить десант в Корее, но при новом раскладе сил на море, это выглядело полной авантюрой. Отряд скоростных минных крейсеров легко пресекал эти попытки, а при неравенстве сил вызывал подмогу по телеграфу. Эссену и Завражину были присвоены звания контр-адмиралов, но они продолжили мотаться по морям. В начале 1905 года Япония через британских посредников запросила мира. В Санкт-Петербурге и в других городах начались беспорядки, сопровождаемые терактами, поэтому мир был заключен довольно быстро.
Глава 53
Заканчивался 1905 год. Недавняя победа над Японией вызвала невероятный энтузиазм населения Приморья, а также непрерывный поток переселенцев. Во Владивостоке открыли технический университет, много гимназий и школ. Но все равно Большой Камень опережал краевой центр и по населению и по благоустройству, а уж о промышленности и говорить нечего. Огромнейшая верфь, автомобильный, тракторный, двигателей и турбинный заводы выполняли заказы для всего Дальнего Востока, да и за границу шло немало. По уровню инженерных кадров город сравнялся с европейскими промышленными центрами. С огромной помпой отметили 70-летие самых знаменитых людей Б. Камня супругов Куприяновых, на которое прибыли и губернатор и командующий флотом и все крупные чиновники Дальнего Востока. Самих юбиляров эти поздравления отнюдь не радовали и они на другой день смылись в поездку по краю, а на самом деле укрылись на заимке в Сучанской долине. Сергей Михайлович полгода назад передал управление заводами своим соратникам, обеспечив их контрольным пакетом акций и запрещением продажи иностранцам. Варвара Прохоровна уже три года занималась только исследовательскими работами, не трогая производство, а уж тем более не влезая в дела коллектива. Однако, авторитет их был незыблем и хоть раз в неделю к ним с виноватой улыбкой приходил кто-нибудь из действующих директоров и просил совета.
Половина верфи занималось военными заказами и фактически была выкуплена в казну. Производство процветало, а еще больше развивались исследовательские направления, в том числе и фармацевтическое, пожалуй самое передовое в империи, да и в мире.
Но от старости лекарства не спасают, поэтому на периодические боли в пояснице Сергей Михайлович особо не обращал внимания, пока однажды не обнаружил, что его постоянно знобит. Температура держалась в районе 37,3 градуса. Варвара забеспокоилась и вызвала Костюкова, который периодически консультировал молодых врачей. После исследования Костюков не стал хитрить, а сразу объявил приговор: рак поджелудочной железы, причем уже с метастазами, поэтому операция бесполезна. Сергей Михайлович давно морально был готов к концу, поэтому воспринял сообщение внешне спокойно. Все основные дела на этом свете он завершил, а дальнейшие события видеть не хотелось. Где-то в глубине души теплилась надежда, что все будет не так страшно, как в оставленном ими мире, но проверяют пусть другие. Сергей поблагодарил Костюкова за откровенность и только попросил доставить ему морфию.
Варвара сразу догадалась о болезни и приговоре, но устраивать истерики не стала, понимая их бесполезность. Она просто обняла мужа и долго-долго так сидели молча. Три года назад Варвара неудачно упала с лошади, ударившись грудью и с тех пор периодически задыхалась. Костюков не нашел органических изменений, но сказал, что легкие могут не выдержать серьезной инфекции и велел беречься от простуды.