— Я подумала, ты будешь не прочь отобедать в компании, — снисходительно сказала Хильда, потом добавила: — У вас сорок пять минут.
Когда она уехала, я воззрился на Пэт.
— Пэтрис? — попробовал догадаться я, хотя уже понял, что ошибаюсь. Она покачала головой.
— Нет, Пэтрис вернулась в обсерваторию к работе с «Дозором». Я — Пэт, Пэт-1… ну, может, и я пока на что-то сгожусь?
Обед состоял из типичных дежурных блюд Бюро: тарелки с сандвичами, большая чаша с салатом, кофе, фрукты на десерт. Основательно проголодавшийся, я принялся за еду, но мало обращал внимания на ее вкус. Мне еще никогда не доводилось сидеть за столом с самим собой.
Они сразу же начали пересказывать мне все новости, которые я не успел услышать от Пэтрис, далее — о том, какой переполох произвело их возвращение, как этому Дэну и этой Пэт была поручена забота об их Чудике и Мяу.
— На самом деле его зовут Мррантохроу, — сообщил я им, после чего они попрактиковались в произнесении этого чудного имечка, без особого, впрочем, успеха. И все это время я не спускал глаз с них двоих, Дэна и Пэт, пытаясь разобраться в том, что я чувствую.
Странно. Вот как я себя чувствовал. Не неудобно, нет. Просто странно. Полагаю, это проявилось у меня на лице, поскольку другой Дэн то и дело ухмылялся, глядя на меня, потом, посерьезнев, произнес:
— Чудно, правда? Ничего, привыкнешь. А Пэт добавила сочувственно:
— Мы все привыкли.
— Кроме меня, — вставила Розалина. — Потому что мне и привыкать-то было не к чему. Возвратившись, я узнала, что другая я умерла, пока мы отсутствовали. Это нечто гораздо больше, чем просто странное чувство, Дэн. Это было горе. Но, как говорит Дэн…. Дэн У… ко всему привыкаешь.
Затем Пэт — Пэт-1 — показала фотографии тройняшек, которых родила Пэт-5; детишки показались мне обычными маленькими девочками, разве что с несколько странными чертами лица. Этого, впрочем, ожидали, принимая во внимание то, что Пэт-5 забеременела в результате какого-то эксперимента Возлюбленных Руководителей со спермой одной из копий Джимми Лина, который умудрился обеспечить себе право на посещение детей после долговременных дипломатических консультаций на самом высоком уровне между США и КНР и который удивительным образом оказался нежно любящим папашей. С Пэт-5 тоже все было в порядке, за исключением того, что вследствие приема препаратов, увеличивающих интенсивность потока молока — для трех малышей, сосущих грудь шесть раз в день каждый! — ее груди стали настолько чувствительными, что Пэт-5 жаловалась на постоянное сексуальное возбуждение.
Потом она рассказала мне, насколько загружены работой в обсерватории Пэтрис и Пи Джей, и о том, как ропщут специальные сотрудники обсерватории, поскольку у них совершенно не остается времени на свои собственные исследования после того, как почти все телескопы мира стали охотиться за кометами, которые могут представлять угрозу.
Краешком глаза я все время наблюдал за Пэт, возлюбленной моей, по которой я так долго скучал, мечтая о скорейшей встрече. И чем больше я смотрел на нее, тем больше отмечал, как сильно они с Пэтрис похожи друг на друга — каждой черточкой лица, каждым взглядом, каждым движением.
— Как думаете, — спросил я, прочистив горло, — она скоро вернется?
Они переглянулись и ответили не сразу.
— Я не знаю, — наконец сказал Дэн У.
А Пэт прикусила нижнюю губу, потом доверительно склонила голову в мою сторону.
— Думаю, ты знаешь, — начала она, — что там, на тюремной планете, Пэтрис, ну, несколько увлеклась тобою… то есть вами, я имею в виду. — Пэт указала пальцем на каждого из нас, Дэнов Даннерманов.
Я удивленно заморгал:
— Неужели?
Розалина засмеялась старческим сухим смешком:
— Естественно, она запала на тебя, Дэн, как и все мы. Впрочем, не особенно заблуждайся на сей счет. Ты просто был единственным стоящим мужиком в пространстве площадью в множество световых лет, во всем пространстве. А чего ты хотел? — Розалина лукаво прищурилась. — Наверное, следует признаться, что даже я имела некоторые сумасбродные мыслишки насчет тебя.
— И ты? — с глупым видом уставился я на нее.
— У Пэтрис это еще не прошло, — продолжила Пэт. — Когда она услыхала, что ты здесь… ну, понимаешь, я как бы немного сплетничаю, но мы ведь что-то вроде семьи, правда? Она очень обрадовалась. А ты ее немного обидел, знаешь ли.
Это вообще сбило меня с толку.
— А чего я такого сделал?
— Ты что-то не так сказал. Не говорил ты ей, что она всего лишь копия меня? Видишь ли, мы все довольно чувствительны на этот счет.
Я вспомнил, что сказал о Патриции Берту — «более или менее» моя женщина… Ну и что здесь такого? Это ведь правда, разве пет?
Они всё продолжали говорить. Дэн У рассказал мне о религиозной фанатичке, которая вкралась в доверие к Хильде и отплатила ей, застрелив ее и еще трех или четырех человек. Я слушал и отвечал. Но по-прежнему размышлял над проблемой Пэтрис, когда в комнату вкатилась Хильда.
— Насытился, Данно? — спросила она. — Стряхни крошки с губ, поскольку семейный обед закончен и следователи ждут не дождутся, чтобы наброситься на тебя.
Часть десятая
САМАЯ ВАЖНАЯ ПЕРСОНА НА ЗЕМЛЕ
Глава 44
Человек десять нетерпеливо ожидали меня в комнате для допросов — несколько мужчин, несколько женщин, некоторые в голубых беретах ООН, остальные в желтовато-коричневой форме Бюро. Времени они не теряли и немедленно приступили к делу.
— Опишите подробнее роботов, которых вы называете рождественскими елками, — скомандовал один из них, и мы пустились во все тяжкие.
После столь резкого старта участники марафона расспросов не то чтобы стремились к финишу, а даже временной остановки ни себе, ни тем более мне не позволили. Поначалу я объяснил им, как действуют роботы, потом мне пришлось рассказать, на что похожи ощущения, когда прикасаешься к иголкам «елок», и что со мной сделали инопланетяне посредством своего чертова шлема, и что они делают с каждым Чудиком. В расспросах даже не было паузы для передышки — я имею в виду моей передышки. Сами следователи могли перевести дыхание, поскольку допрашивали меня по очереди — пока в комнату снова не вкатился большой белый «холодильник» с Хильдой внутри.
— Время данного этапа истекло, — заявила она. — Сейчас ты отправляешься на подлодку, Данно.
— Сбавь обороты, Хильда, — взмолился я. — Мне нужно отлучиться в ванную.
— Само собой, Данно. У тебя будет время сходить пописать, сразу же после следующего этапа. А пока ты ведь сможешь потерпеть, правда?
И она покатила к выходу, даже не дождавшись ответа.
На борту подлодки вопросов тоже была масса, но на сей раз не ко мне. Они адресовались двум Докам — Пиррахис и инвалиду Врарргерфужу, — и от меня требовался лишь перевод. В качестве старшего следователя здесь выступала рыжеволосая средних лет дама, которую я немного знал, — Дейзи Феннел, занимавшая весьма высокий пост в Бюро. Вопросы она начала задавать еще до того, как я спустился в подлодку. У кого-то достало сообразительности оставить люк открытым, так что вонь немного выветрилась. Кто-то также убрал последствия казуса с сержантом-охранником, а в остальном практически ничего не было тронуто. Какая-то женщина манипулировала тремя или четырьмя видеокамерами, методически сканирующими внутренний периметр лодки.
— Смотрите, в каком направлении они снимают, — приказала мне Феннел. — Нужно разобраться в функциях каждого предмета оборудования на этом судне. Насколько эти… э-э… субъекты смогут рассказать нам, как то или иное приспособление работает. Начнем вот с этого. — Она указала на штуковину, напоминающую китайский фонарик, 10–15 сантиметров высотой, закрепленную на стене. «Фонарик» мерцал бледно-зеленым светом и что-то тихо жужжал сам себе. Я переадресовал вопрос Пиррахис, Пиррахис промяукала его Врарргерфужу, который через некоторое время ответил. Когда Пиррахис перевела мне, получилось следующее: